На первую страницу

Вчера, сегодня, завтра…

Методика. Источники. Междисциплинарные связи

Вчера, сегодня, завтра…

Генеалогическая хроника

6 февраля 2002 г. Научно-практическая конференция молодых исследователей генеалогии и геральдики народов КБР (г. Нальчик).
22 марта 2002 г.  Российско-финский генеалогический семинар в г. Хельсинки.
12/24 марта 2002 г. 130 лет со дня рождения Сергея Васильевича Любимова (1872–1935), автора многих генеалогических работ, члена РГО.
16/28 марта 2002 г. 120 лет со дня рождения Вадима Львовича Модзалевского (1882–1920), украинского историка и генеалога, действительного члена ИРО в Москве.
18–19 апреля 2002 г. IV Татищевские чтения в Екатеринбурге.
8/20 апреля 2002 г. 160 лет со дня рождения Геннадия Александровича Власьева (1842–1912), генерал-лейтенанта, начальника Обуховского завода, члена-учредителя и казначея РГО, действительного члена ИРО в Москве.
12/24 апреля 2002 г. 140 лет со дня рождения Николая Петровича Лихачёва (1862–1936), тайного советника, помощника директора Императорской Публичной библиотеки (1901–1914), академика АН СССР (1925–1931), крупнейшего специалиста по вспомогательным историческим дисциплинам, члена-учредителя и члена правления РГО, редактора превых трёх выпусков «Известий РГО».
11 мая 2002 г. 70 лет Игорю Васильевичу Сахарову, основателю и президенту РГО (с 1991), вице-президенту МГА, почётному члену ИРО в Москве, руководителю ИГИ при РНБ.
Июнь 2002 г. IX научная конференция «Элита России XIX – начала XX вв.: состав, отдельные судьбы, деловые и родственные связи» (С.-Петербург).

VIII Савёловские чтения

VIII Савёловские чтения, состоявшиеся в Москве 21 и 22 декабря 2001 г., были посвящены проблемам этноконфессиональной и региональной генеалогии, особенностям изучения генеалогии семей, принадлежащих к различным национальным и конфессиональным группам населения Российской Империи и современной России. В общей сложности на конференции присутствовали около 100 человек, в том числе генеалоги из Москвы и Подмосковья, Петербурга, Воронежа, Петрозаводска, Нальчика, Киева, Баку.
Чтения открылись в лектории Главного здания Государственного исторического музея утром в пятницу 21 декабря. Участников и гостей тепло приветствовал генеральный директор ГИМ Александр Иванович Шкурко.
Станислав Владимирович Думин, председатель ИРО, к. и. н., д. чл. МГА, с. н. с. ГИМ (Москва) в кратком сообщении «Историко-родословное общество в Москве и Российская генеалогическая федерация в 2001 году (проблемы и перспективы)» охарактеризовал работу ИРО и РГФ за истекший год.
Борис Николаевич Морозов, к. и. н. (Археографическая комиссия РАН, ИРО, Москва), прочитал доклад «Выходцы из Греции и Италии в составе русского дворянства XV–XVII вв.». Доклад был подготовлен совместно с американским историком Маршалом По, профессором Гарвардского университета (сообщение на ту же тему было ими прочитано на II международном генеалогическом  коллоквиуме в Сан-Марино).
Валерий Вячеславович Томазов, к. и. н. (ИРО, РГО, Институт истории Украинской АН, Киев) выступил с докладом «Козацко-старшинские роды греческого происхождения и их роль в истории Украины».
Иван Владимирович Савицкий, к. и. н. (РГО, Петрозаводский государственный университет, Петрозаводск) сделал доклад «Олонецкие шотландцы – дворяне Армстронги: генеалогия и национальное самосознание», посвящённый генеалогии этой семьи (выходцы из шотландского духовенства, в России выслужившие дворянство), которая длительное время сохраняла связи со своей исторической родиной.
Доклад вице-президента РГО, чл.-корр. МГА Аллы Владимировны Краско (С.-Петербург) «Иностранный элемент в составе петербургского предпринимательства (на примере нескольких голландских семей)» был посвящен нескольким известным семьям голландского происхождения (в частности, Фан-дер-Флитам).
Александр Николаевич Акиньшин, к. и. н., доцент Воронежского государственного университета (РГО, Воронеж) в докладе «Иcточники по генеалогии католиков, лютеран, иудеев в Государственном архиве Воронежской области» осветил состояние метрических книг, а также, в дополнение к основной теме сообщения, охарактеризовал современное состояние воронежских некрополей, относящихся к указанным конфессиям.
Георгий Владимирович Ляпишев (член Общества потомков участников Отечественной войны 1812 г.,  Москва) в докладе «Генеалогия рода Бриммеров» изложил историю этой немецко-прибалтийской дворянской фамилии.
После заседания Центрального Совета РГФ (см. с. ) работа конференции продолжалась в актовом зале Российского дворянского собрания. Были заслушаны доклады, представленные членами Ассоциации генеалогов Кавказа.
Эльдар Эльханович Исмаилов, вице-президент Азербайджанского ИРО (ИРО, АГК, Баку) выступил с докладом «Материалы бекских комиссий Закавказья и проблемы статуса и генеалогии мусульманского высшего сословия», обратив особое внимание на статус азербайджанских ханских и бекских фамилий в Российской Империи и источниковедческие проблемы, связанные с особенностями ведения списков лиц, принадлежавших к привилегированным сословиям мусульманского вероисповедания.
Рафаэл Михайлович Абрамян, президент Армянского ИРО (ИРО, АГК, Москва) прочитал доклад «Генеалогия армянской колонии Москвы XVIII – начала XX в.»
Самвел Хачатурович Мурадян (Армянское ИРО, Москва) в докладе «Армянский некрополь Москвы как генеалогический источник» дал характеристику состояния московских армянских кладбищ.
Арсен Ашотович Мелик-Шахназаров (Армянское ИРО, АГК, Москва) в докладе «Мелик-Шахназаряны на русской службе» представил историю этого старого и разветвленного рода, происходящего из Карабаха.
Анатолий Ахмедович Максидов, чл.-корр. МГА, к. и. н. (Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований, Кабардино-Балкарское ИРО, ИРО, АГК, Нальчик), сделал сообщение о развитии генеалогических исследований в Кабардино-Балкарии и деятельности возглавляемого им сектора генеалогии КБИГИ (напомним, что создание этого сектора в 2000 г. по решению правительства КБР стало результатом успешного проведения в Нальчике в 1999 г. коллоквиума Российской генеалогической федерации).
На следующий день, в субботу 22 декабря 2001 г., состоялось последнее, утреннее заседание конференции.
Павел Павлович Кутлер, к. т. н. (ИРО, Москва) в докладе «Генеалогия рода Кутлеров (о чём умолчали Иконников и Амбургер?)» изложил некоторые версии происхождения своего рода, а также высказал свои соображения о причинах (очевидно, политических) крайне неполной информации в издании Иконникова о бывшем товарище министра финансов Н. Н. Кутлере, поступившим на службу к большевистскому правительству.
Сергей Васильевич Голотюк (ИРО, Реутов) в докладе «Где родились дети Семена Голоты, обывателя Сорокотязка (некоторые проблемы генеалогических разысканий на примере метрических книг села Сорокотяга за 1748–1792 гг.)» показал родственные связи украинской крестьянской семьи, к которой принадлежали его прямые предки.
Станислав Владимирович Думин посвятил свой доклад «Проблемы верификации родословий при изучении шляхты литовско-белорусских губерний» источниковедческим проблемам, связанным с недостаточной достоверностью документации дворянских собраний указанного региона.
Доклад Дмитрия Аркадьевича Панова, к. и. н.  (ИРО, УИРО, РГО, Москва) «Генеалогия горнозаводского населения Среднего Урала» был посвящен истории рода Пановых, которую докладчику удалось документировать с начала XVII в.; оживление в зале вызвала продемонстрированная Д. А. Пановым многометровая родословная схема его семьи – итог его многолетних исследований.
Герман Витальевич Гассельблат (УГО, РГО, Екатеринбург – С.-Петербург) в докладе  «Специфика изучения генеалогии многокофессиональных семей» остановился на истории семьи Гассельблатов.
Елена Иосифовна Краснова (РГО, С.-Петербург) выступила с докладом «Нижегородская ветвь рода Демидовых».
Наталья Анатольевна Александрова (ИРО, МГДТДиЮ) в докладе «Национальные рословные в исследовательских работах учащихся» поделилась опытом работы возглавляемого ею кружка, уже много лет действующего на базе Московского городского дворца творчества детей и юношества.
К сожалению, некоторые докладчики не смогли присутствовать на чтениях, поэтому не были заслушаны два доклада, включенные в программу: сообщение Сергея Львовича Шишлова и Вадима Владимировича Первушкина (ИРО, Пенза) «История и этногенез Среднего Поволжья и Приуралья в свете генеалогических корректив Пензенского отделения ИРО» и доклад к. и. н. Петра Сергеевича Романова (Московское городское объединение архивов)  «Материалы по генеалогии поляков в собраниях Московского государственного объединения архивов».
В заключение были подведены краткие итоги VIII Савёловских чтений. Следует особо отметить, что издательство ВИРД (которое представлял А. А. Шумков) любезно предложило свою помощь в публикации материалов конференции. Удастся ли осуществить эту идею и как скоро, зависит теперь только от самих докладчиков; пользуясь случаем, хотелось бы ещё раз напомнить им о необходимости в самый кратчайший срок представить тексты своих выступлений.

Генеалогические встречи

Творческое объединение РГО продолжает цикл «Генеалогические встречи» в концертном зале Всероссийского музея им. А. С. Пушкина.
24 декабря проходила встреча с Константином Валентиновичем Артюховым, членом-учредителем РГО, кинорежиссёром, автором более 80 кино- и телевизионных фильмов, из которых около 20 имеют ярко выраженный генеалогический аспект, а то и полностью посвящены исключительно генеалогии. Таким был, например, фильм режиссёра И. Раева по сценарию К. Артюхова «Ровесник века», рассказывавший о династии петербургских корабельных плотников и резчиков по дереву Карелиных, живших в Петербурге с основания города. С этого фильма, показанного 11 ноября 1987 г., начинается история семинара по генеалогии и истории семей при РНБ. Среди фильмов Константина Валентиновича также фильмы о потомках А. С. Пушкина, о представителях императорской фамилии Романовых, семьи Бенуа и другие. К. В. Артюхов является также автором ряда статей по генеалогии и геральдике. Благодаря любезному содействию Константина Валентиновича у Творческого объединения появилась возможность регулярного проведения мероприятий в концертном зале музея, а также место для формирования библиотеки ТО РГО.
Нынешняя встреча была посвящена, в основном, рассказу кинорежиссёра о поездке в Камерун для съёмки фильма о родине А. П. Ганнибала. Фильм, удивительный по материалу и ещё не вышедший на экраны, имеет пока условное название «Под небом Африки моей». Его демонстрация сопровождалась комментариями, а по окончании фильма К. В. Артюхов ответил на вопросы собравшихся, тепло приветствовавших фильм и его создателя.
Следующая встреча цикла состоялась в музее А. С. Пушкина 26 февраля 2002 г. На сей раз по инициативе И. Я. Квятковской был приглашён доктор исторических наук, член (и один из учредителей в 1987 г.) Польского геральдического общества, член ИРО в Москве, профессор Хероним Граля, который в настоящее время (уже год) является консулом по культуре Генерального консульства Республики Польша в Санкт-Петербурге. Он автор большого количества научных работ, посвящённых, главным образом, средневековой Руси и русско-византийским отношениям. Часто бывая в России, Х. Граля в 1980–1987 гг. не мог получить разрешения для работы в РГАДА. Позднее он много работал в этом архиве и других архивах нашей страны, в том числе – в отделе рукописей РНБ. Защитил докторскую диссертацию, посвящённую дьяку Висковатову (XVI в.), изданную в 1994 г. на русском языке. С 1995 г. профессор Х. Граля является главным редактором серии «Памятники истории Восточной Европы», публикующей архивные материалы русских, польских, украинских и других архивов (к настоящему времени вышло 5 томов).
Отвечая на вопросы, Х. Граля рассказал о Польском геральдическом обществе, которое насчитывает до 2000 членов, занимается генеалогией, геральдикой и сфрагистикой и имеет филиалы в Люблине и Кракове. Председателем Общества является С. Кучинский, генеральным секретарём – С. Гужинский. Общество выпускает ежемесячный бюллетень «Przeglond heraldiczny» и ежегодник «Rocznik polskiego towarzystwa Heraldicznego». Кроме этого общества, в Польше имеется генеалогическое общество в Силезии, был генеалогический центр в Пултуске. Во Вроцлаве выходит небольшой журнал «Геральдическо-генеалогические ведомости».
Х. Граля рассказал также о ближайших издательских планах, о книгах, выход которых ожидается к 300-летию Санкт-Петербурга. Он выразил готовность помочь пополнить материалы по польской истории и генеалогии на сайте «Петербургский генеалогический портал».

Методика. Источники. Междисциплинарные связи

А. Лукьянов

Об одном необычном генеалогическом источнике

Занимаясь в ГАРФ по теме «Генералы и офицеры Императорской Свиты», я обратился к фонду 109 (Третье отделение Собственной Е. И. В. канцелярии), а именно к описи 224 (Таблицы, выписки и месячные ведомости о происшествиях и об иностранцах). В ней хранятся еженедельные сводки о главнейших происшествиях в Империи за 1826–1882 гг. Всего в описи  содержится 57 единиц хранения: д. 1 (1826 г.), ..., д. 57 (1882 г.). По установленному порядку дежурный генерал-адъютант еженедельно подавал эту оперативную информацию с мест для личного ознакомления Императору. На заинтересовавших его сообщениях царь оставлял резолюции. Это были поручения, которые возлагались на свитских офицеров (таким образом я собирался выявить конкретное наполнение их обязанностей).
Таблицы и ведомости о происшествиях содержат информацию о пожарах, грабежах и разбоях, убийствах, стихийных бедствиях, судоходстве и кораблекрушениях, фальшивых деньгах, суевериях, рождении близнецов (более двух) и уродов, самоубийствах и покушениях на самоубийство. Все сведения располагаются по губерниям, что создает дополнительное удобство для занимающихся краеведением.
Встречая довольно часто сообщения о самоубийствах и понимая ценность подобной информации для генеалогов, я стал делать выписки. Возникал вопрос, насколько это оправдано, ведь есть метрические книги, описания кладбищ? Но, с другой стороны, не все метрические книги сохранились, а погребение самоубийц на кладбищах было скорее исключением, чем правилом, и, кроме того, одиночные захоронения быстрее приходили в упадок и утрачивались, нежели кладбищенские. Подпитывая себя подобными мыслями, я просмотрел Ведомости о происшествиях по империи за 1860 год (ГАРФ, ф. 109, оп. 224, д. 35), выписывая только дворян, офицеров, чиновников, их жён и детей. Их набралось 48, при том, что общее число самоубийств по Империи в 1860 г. было 1319.
Бахмутов. † Острогожск Воронежской губ. 4.5.1860, удавился. Прапорщик Украинского пехотного полка (л. 207).
Бедряга. † Харьковский у. и губ. 31.1.1860, отравился. Отставной штабс-капитан (л. 101).
Бородин. † С.-Петербургская губ. 22.1.1860, удавился. Надзиратель больных лагерного госпиталя лейб-гвардии Волынского полка (л. 74).
Бржозовский. † Гродна 6.1.1860, застрелился. Чиновник Бельской дворянской опеки (л. 69).
Брудецкий. † Ананьевский у. Херсонской губ. 7.10.1860, застрелился. Помещик Подольской губ (л. 497).
Волков. † Таращанский у. Киевской губ. 17.5.1860, зарезался. Коллежский секретарь (л. 275).
Второв. † Царское Село С.-Петербургской губ. 25.8.1860, застрелился. Состоявший в переменяющемся отделе Стрелковой офицерской школы, подпоручик резервного батальона Эстляндского пехотного полка (л. 384).
Геттун. † Венден Лифляндской губ. 2.10.1860, застрелился. Начальник 4-й дистанции Рижско-Псковского шоссе, инженер штабс-капитан (л. 426).
Головацкий. † сел. Копанки Бобринецкого у. Херсонской губ. 26.2.1860, застрелился. Доктор, надворный советник (л. 139).
Горбакани. † Мелитопольский у. Таврической губ. 5.9.1860, застрелился. Поручик Литовского пехотного полка (л. 428).
Десятов. † Бежецк Тверской губ. 11.11.1860, застрелился. Корнет Ямбургского уланского полка (л. 476).
Дончев. † Кишинев 19.4.1860, застрелился. Учитель Кишиневского уездного училища (л. 187).
Ерликсова. † Владимир 29.5.1860, удавилась. Вдова коллежского асессора (л. 260).
Жевахов, князь. † дер. Лутайка Пирятинского у. Полтавской губ. 31.7.1860, застрелился. Помещик, штабс-ротмистр (л. 383).
Зенович. † Пружанский у. Гродненской губ. 1.8.1860, застрелился. Помещик (л. 349).
Карадиос. † Ананьевский у. Херсонской губ. 12.10.1860, застрелился. Посессор селения Окнах, губернский секретарь (л. 497).
Карчевский. † Хотин Бессарабской обл. 25.10.1860, застрелился. Надсмотрщик крепостных дел тамошнего уездного суда, губернский секретарь (л. 519).
Крупка. † Каменец Подольской губ. 13.7.1860, застрелился, перед этим убил из ревности 16-летнюю дочь дворянина Студзицкую. Чиновник Приказа общественного призрения (л. 352).
Кудряшов. † Дмитровск Орловской губ. 22.10.1860, зарезался. Штатный смотритель тамошнего уездного училища, коллежский асессор (л. 505).
Кулаков. † Кишинев. 24.5.1860, застрелился. Прапорщик Кишиневского внутреннего гарнизонного батальона (л. 252).
Лопухин. † Валдайский у. Новгородской губ. <1860 ?>, отравился. Сын тамошнего помещика (л. 81).
Макаренков. † Путивль Курской губ. 15.9.1860, застрелился. Подпоручик лейб-пехотного Бородинского полка (л. 424).
Макаров. † Москва 9.9.1860, удавился. Служивший в тамошнем почтамте, титулярный советник (л. 392).
Мельничковский. † дер. Пашковка Ананьевского у. Херсонской губ. 11.07.1860, застрелился. Штабс-капитан (л. 355).
Миротворцев. † близ Пскова 15.7.1860, застрелился. Чиновник особых поручений при начальнике Псковской губ. (л. 322).
Орлицкая. † Кронштадт 28.2.1860, отравилась. Жена доктора 2-й флотской дивизии (л. 92).
Петров. † Иркутск 30.4.1860, застрелился, сознавшийся пред тем в растрате казённых денег. Смотритель поселенцев, титулярный советник (л. 241).
Печенев. † Калуга 24.4.1860, отравился. Коллежский секретарь, служивший в Калужской казенной палате (л. 200).
Плотникова. † Воронеж 21.9.1860, удавилась. Вдова коллежского асессора (л. 433).
Порчинская. † Дубенский у. Волынской губ. 14.3.1860, застрелилась. Дочь помещика (л. 188).
Пржесмыцкий. † Уфа Оренбургской губ. 26.5.1860, застрелился. Губернский секретарь (л. 244).
Прощанский. † Орел 7.5.1860, лишил себя жизни. Смотритель Мценского уездного училища, коллежский асессор (л. 244).
Пузыревский. † Смоленск 6.8.1860, удавился. Квартальный надзиратель тамошней полиции (л. 372–373).
Робашевский. † Лодейное Поле Олонецкой губ. 7.11.1860, зарезался. Тамошний уездный врач (л. 504).
Рогожников. † Омск Тобольской губ. 19.9.1860, отравился. Омский городовой врач (л. 495).
Рохлядов. † Херсон 27.08.1860, застрелился. Поручик тамошнего гарнизонного батальона (л. 416).
Рулев. † Купянский у. Харьковской губ. 17.10.1859, зарезался. Титулярный советник (л. 26).
Савинов. † Бобринец Херсонской губ. 6.6.1860, застрелился. Смотритель тамошнего уездного училища, коллежский асессор (л. 315).
Савицкий. † Гродна 8.1.1860, выбросился из окна. Канцелярский служитель (л. 69).
Сашенский. † Кронштадт 26.3.1860, застрелился. Капитан Корпуса морской артиллерии (л. 147).
Светухин. † Казань 14.4.1860, застрелился. Отставной коллежский асессор (л. 179).
Скирмунт. † Кобринский у. Гродненской губ. 25.4.1860, 19-ти лет, застрелилась. Девица, свояченица помещика Оржешки (л. 220).
Снарский. † Полоцкий у. Витебской губ. 7.10.1860, застрелился. Помещик (л. 461).
Сыров. † Серпуховский у. Московской губ. 18.6.1860, зарезался. Старший ординатор Московской больницы для чёрнорабочих, коллежский асессор (л. 276).
Федорченко-Устенко. † Переяславский у. Полтавской губ. 10.10.1860, удавился. Отставной поручик (л. 493).
Ханженков. † Миуский округ Обл. Войска Донского 25.7.1860, удавился. Помещик, гвардии ротмистр (л. 338).
Холоневский Иосиф, граф. † м. Корыстышево Радомысльского у. Киевской губ. 17.7.1860, утопился (л. 378).
Юсупов. † Брянск Орловской губ. 19.11.1859, удавился. Помещик (л. 21).
 
Б. Вакка

Главная хозяйственная контора для управления малороссийскими козаками и судьба её архива

Неоднократно говорилось и даже писалось о практической пользе чёткого знания структуры государственного и местного управления для более успешных генеалогических исследований, особенно когда они касаются непривилегированных сословий. В настоящей статье кратко освещается история образования, структура и функции Главной хозяйственной конторы для управления малороссийскими козаками, а также рассказывается о поиске документов, отложившихся в результате её деятельности.
Исследовательских работ по теме управления малороссийскими козаками в XIX – начале XX веков с указанием места Главной хозяйственной конторы в нём в научной литературе не обнаружено. В двух-трёх работах есть мимолетное упоминание о наличии попечительских контор малороссийских козаков . Подтверждает забвение этого государственного учреждения и отсутствие заметки о Главной хозяйственной конторе в фундаментальном труде, подготовленном коллективом сотрудников ВНИИДАД , в котором представлены все государственные и церковные учреждения, сословные органы и органы местного самоуправления, единицы административно-территориального, церковного и ведомственного деления. Нет упоминания о ней и в заметках о системе местных органов управления казаков и казачьих войск России.
Управление делами и бытом малороссийских козаков, как и всего населения Полтавской и Черниговской губерний, после административных реформ последней четверти XVIII столетия оказалось в ведении гражданских губернаторов. Такое положение не вполне соответствовало интересам правительства, которое всегда было заинтересовано в использовании малороссийских козаков в роли высокоорганизованной и мобильной военной силы. Участие 15 конных полков в войне с Наполеоном и 8 конных полков малороссийских козаков в Польской кампании 1831 г. только ещё раз подтвердило их возможности как военной силы .

Указом 25 июня 1832 г. и Уставом 17 января 1834 г.  были введены в действие Положения о малороссийских козаках, которыми определялись управление ими, их права и обязанности. Все малороссийские козаки выводились из ведения гражданских губернаторов, и управление ими сосредотачивалось во вновь созданном учреждении – Главной хозяйственной конторе для управления малороссийскими козаками. Контора в своей деятельности должна была сочетать элементы центрального и местного административно-хозяйственного и военного управления. Таким образом, реформа управления козаками более чем на год опередила введение нового Положения об управлении Войска Донского, утверждённого императором Николаем I 26 мая 1835 г.
Об открытии в Полтаве Главной хозяйственной конторы было объявлено сенатским указом 25 июня 1834 г.  Решению этого вопроса предшествовала многолетняя переписка, из которой видно, как сталкивались и решались противоречивые интересы местных и центральных чиновников. Документы переписки частично сохранилась в делах РГВИА .
Положение и Устав о малороссийских козаках решили главный спорный вопрос: на каком основании козаки владеют земельным имуществом? Его решение основывалось на мнении Государственного Совета от 14 апреля 1823 г., которое определяло, что «земли малороссийских козаков не зависят от управления Министерства финансов, принадлежа либо козакам… что сходно с правом дворянским (т. е. отдельным лицам – Б. В.), …либо обществу их, <но> не имеют сходства с землями казённых крестьян во владении состоящими, которыми заведывают казённые палаты» .
Ранее, с 1815 по 1832 г., указом, данным военному министру, на инспектора поселений кавалерии возлагались те же обязанности, что и в новом Уставе. В 1832 г. малороссийские козаки, поступая под управление Военного ведомства, оставались в гражданском быту на общих правилах – они составляли особое сословие, сохраняли прежнее имя* и не причислялись к военным поселенцам. Вместо обыкновенного рекрутского набора учреждался отдельный набор для малороссийских козаков – по 5 человек с 1000 для укомплектования армейских кавалерийских полков. Теперь на службу в армию призывались не «рекруты», а «воины» .
Вся деятельность Главной хозяйственной конторы подчинялась малороссийскому военному губернатору, в лице которого сосредотачивалось как общее (гражданское), так и частное (военное) управление козаками Полтавской и Черниговской губерний. По предмету общего гражданского управления губернатор действовал через обыкновенные губернские и уездные присутственные места, а для частного – через Контору.
В обязанности Главной хозяйственной конторы входило:
– учёт числа козаков, имущества и промыслов каждого семейства;
– наблюдение за сохранением в козачьем сословии потомственных земель;
– решение вопросов обмена земель и переселения;
– увольнение козаков в купечество;
– сбор сведений об урожаях хлеба и его количестве в запасных магазинах;
– обеспечение продовольствием в случае неурожая;
– заведование приходскими училищами, госпиталями и богадельнями;
– ведение очередных списков и ежегодных нарядов на военную службу;
– расселение возвращающихся с воинской службы по истечении пятнадцатилетнего срока или неспособных к ней;
– наблюдение за взносом податей в уездное казначейство;
– ассигновование сумм на земские повинности и на содержание козачьего управления;
– наблюдение за соответствием размеров податей и других денежных сборов суммам и имуществу козаков.
Помимо управления на Контору возлагалась задача всестороннего соблюдения особых прав малороссийских козаков. Она курировала их тяжебные дела, особенно случаях отчуждения потомственной собственности; собирала сведения о состоящих под судом и прилагала усилия для скорейшего и справедливого их разрешения.
Штат Главной хозяйственной конторы состоял из председателя, трёх советников, секретаря, бухгалтера, землемера с помощником, а также канцелярских чиновников и писцов. Для местного управления козаками в городах были учреждены попечительские конторы, в селениях – волостные правления. Каждое волостное правление делилось на отделения, заключавшие в себе одно или несколько селений или хуторов. Отделение не могло охватывать более 300 дворов и иметь в поперечнике более 10 вёрст.
Уставом определялось, что Главная хозяйственная контора в своей работе должна руководствоваться указами Правительствующего Сената, предписаниями министра финансов и предложениями малороссийского военного губернатора. Контора имела взаимоотношения со всеми губернскими присутственными местами и лицами, с уездными предводителями дворянства. Уездные присутственные места и лица обращались в Контору с представлениями, как и во все палаты, и получали от неё указы. С губернским прокурором контора находилась в таком же отношении, как и прочие губернские присутственные места.
Председатель Главной хозяйственной конторы определялся и увольнялся именными высочайшими указами. Советники определялись и увольнялись по представлению малороссийского военного губернатора министром финансов, который каждую перемену доводил до сведения Сената. Секретарь, бухгалтер, землемер определялись и увольнялись малороссийским военным губернатором, прочие же чиновники и канцелярские служители Главной конторы – с утверждения председателя.
Дела Главной хозяйственной конторы исполнялись особым присутствием, которое отчитывалось в своих решениях непосредственно министру финансов, военному министру и Правительствующему Сенату. Инструкция, данная казённым палатам 29 сентября 1831 г. по порядку ведения поступавших дел, служила руководством и для Конторы .
При Канцелярии малороссийского военного губернатора для работы с Главной хозяйственной конторой учреждалось особое отделение из секретаря, двух столоначальников и четырёх канцелярских служителей.
Таким образом, государство стремилось обособить малороссийских козаков, сохранить их отдельным сословием. В определенной степени это удалось, несмотря на последующие общегосударственные реформы 60–70-х гг. XIX в., вплоть до 1917 г.
Главная хозяйственная контора прекратила своё существование после октября 1917 г. Точная дата ликвидации этого учреждения не установлена. Возможно, это произошло по декрету СНК РСФСР от 31 октября (1 ноября) 1918 г. вместе с ликвидацией губернских казенных палат.
Разыскать в государственных архивах Украины фонды с документами, отложившимися в результате деятельности Главной конторы и подчинённых ей многочисленных уездных и волостных структур, не удалось. А ведь согласно § 7 Устава, «...она, наравне с Казёнными палатами (выделено мною – Б. В.), поступает в заведование Министерства финансов», документы которых повсеместно выделены в отдельные фонды хранения. Т. е. налицо исчезновение целого массива документов одного из государственных учреждений. Очень немного документов Главной конторы пока удалось выявить в других фондах.
В ЦГИАУ (Киев) в фонде 1247, представляющем коллекцию разрозненных документов, выявлено два дела: «Попечительская Черниговская контора для малороссийских козаков» и «Попечительская Золотоношская контора для малороссийских козаков» . Эти дела представляют собой отчеты о завершённой в 1837 г. волостными правлениями описи козаков и их хозяйств, проводившейся в соответствии с указом Главной хозяйственной конторы от 1834 г. Они содержат именные посемейные списки и сведения по имущественному положению отдельных групп козаков.
Однако указание на эти материалы в описи фонда отсутствует, и это даёт основание предполагать, что документы городских и уездных отделений Главной хозяйственной конторы могут храниться и в других фондах и архивах. Их поиск и выявление продолжается; в нём приняли участие сотрудники нескольких архивов Украины, куда могли попасть документы Главной конторы.
Ряд упоминаний материалов Конторы выявлен автором в описях входящих документов Инспекторского департамента Военного министерства (РГВИА):
– переписка и производство 2-го набора с малороссийских казаков с приложением расписания количества козаков и их маршрутов ;
– переписка о производстве 3-го набора с малороссийских козаков ;
– распоряжения о производстве рекрутского набора 1836 г. и ведомости примерного распределения рекрут по частям и войсковым соединениям;
– циркуляр Военного министерства с приложением расписания о распределении по полкам рекрут набора 1836 г.;
– отношения министра внутренних дел военному министру от 31 декабря 1835 г. и отношение Черниговского, Харьковского и Полтавского генерал-губернатора дежурному генералу Главного штаба о введении дополнительных правил набора малороссийских козаков ;
– переписка по вопросу производства в 1838 г. 5-го набора малороссийских козаков Полтавской и Черниговской губерний и месячные ведомости о числе казаков, поступивших по 5-му набору .
Приводим часть текста с перечислением характерных документов из «Описи бумагам о сборе, отправлении и распределении малороссийских козаков Полтавской и Черниговской губерний 2-го набора в 1835 г. производившегося»:
– отчёты Главной хозяйственной конторы (12 листов);
– ведомости и формулярные списки о принятых казаках (333 листа);
– 10-дневные ведомости войсковых приёмщиков (78 листов);
– партии [козаков-новобранцев] из Полтавы:
– в Умань со штабс-капитаном Пантелеевым (121 лист);
– в Умань со штабс-капитаном Степурою Сердюковым (136 листов);
– в Елисаветград с подпоручиком Говорухиным (110 листов);
– в Ставрополь с унтер-офицером Крутоюловым (89 листов);
– партия [козаков-новобранцев] из Переяслава в Красностав с капитаном Василенком 110 листов);
– об отправленных через внутреннюю стражу (11 листов);
– бумаги к сведению (5 листов) .
Ни одного документа из этих описей не сохранилось, около каждой записи в описи дела стоит отметка архива «УНИЧТОЖЕНО».
Несколько единиц хранения о малороссийских козаках занесено в систематический каталог РГВИА, но они не имеют отношения к деятельности непосредственно Главной хозяйственной конторы и её структур.
Кратко описанная нами государственная структура «частного» управления малороссийскими козаками ещё не исследована историками, её документальные материалы не выявлены и не систематизированы. Необходимость выявления документов Главной хозяйственной конторы представляется нам очевидной.
 
А. Максидов

Крымские ханы и черкесские князья

«Турнир был великолепен, сверх всяких похвал, и включал, среди прочих поединков, блистательную дуэль между двенадцатью татарскими ханами и беками в позолоченных пластинчатых доспехах на чёрных конях, с одной стороны, и равным числом черкесских князей и предводителей в ослепительных изысканных кольчугах на белых боевых конях, с другой стороны. После жестокой схватки победу провозгласили для последних — шестеро из их числа до конца удержались в своих сёдлах, в то время как все татары до последнего человека были сбиты с коней и повержены; несколько из них, а также два или три черкеса были сильно ранены в ходе поединка».
Джеймс Камерон. Личные приключения и путешествия
 по Грузии, Черкесии и России.
На всём протяжении своей истории династия Гиреев Крыма имела родственные и политические связи с аристократическими домами Черкесии. Уже в XV веке Черкесия, в лице её отдельных сообществ, приобрела для внешней политики Крыма особое значение. «В начале османского периода, – отмечал Иоганн Э. Тунманн, – крымские ханы не имели ещё никакого влияния на Кубани. Астраханские ханы претендовали быть властителями этих местностей. В действительности здесь господствовали мелкие черкесские князья или бродили черкесские партии, никому не подчинявшиеся» . В 1468 году крымский хан Нур-Давлет, сын основателя династии – Хаджи-Гирея, был свергнут своим младшим братом – Менгли-Гиреем, и, по некоторым данным, скрылся в Черкесии. Опираясь на поддержку черкесов и части татар, он продолжил борьбу за трон. В 1471 г. Нур?Давлет потерпел поражение и был заключён в тюрьму . В 1475 г. в Черкесию бежал татарский князь Эминек, глава рода Ширин, второго по важности после Гиреев. Впоследствии Эминек сыграл крупную роль в крымских делах и способствовал османской оккупации. Первая совместная экспедиция османов и татар в Черкесию предпринимается в 1479 г., но не имеет успеха даже в самых ограниченных районах её побережья . В конце XV в. одряхлевшая Большая Орда стала жертвой крумских и черкесских нападений. Борис Челищев, московский посол в Крыму, в июле 1498 г. сообщал: «…приходили Черкасы на Большую Орду, да побили…, сказывают, татар Большой Орды добре много. И царю деи Маахмату [хан Большой Орды Сейид-Мухаммед –A. M.] под Черкасы прожити не мочно, он деи… мыслит пойти на сю сторону Дону» . Это сообщение, по всей видимости, отражало не какой-то заурядный набег, каких было множество, а масштабную спланированную акцию. В 1499 г. Большая Орда вновь подверглась черкесским набегам, но теперь к ним добавились ещё и ногайские. В 1500 г. хан Шейх-Ахмед, сменивший Сейид-Мухаммеда, обратился к Менгли-Гирею с просьбой разрешить ему перейти с Ордой к Днепру, так как за Доном «нам недобро кочевать, многие с нами брани чинят от Нагай и от Черкас» . Под давлением черкесских и ногайских нападений и не считаясь с враждебностью Бахчисарая, Большая Оpда перешла на правый берег Дона. Ф. Ромодановский, московский представитель в Крыму, сообщал в июне 1501 г., что татары Большой Орды, предводительствуемые Шейх-Ахмедом, «без воли прикочевали к Дону за тем, что… Тюмень (ногайское княжество) и Черкасы Орде недруги, и там ся Орда отвселе блюдет» . Окончательно Большая Орда рухнула через год (в конце мая 1502 г.) в результате конфликта с Крымом . Таким образом, наследие Большой Орды в конце XV – начале XVI в. было буквально растаскано крымскими татарами, ногаями и черкесами. С этого времени политическая ситуация в регионе Дон-Волга определялась противоречиями между Крымом, Ногайской ордой и Черкесией; позднее, с середины XVI в., активное участие в крымско-черкесских делах стала принимать и Москва.
В этот период упоминаемые в источниках крымско-черкесские столкновения носили характер скорее военных демонстраций, чем боевых действий, преследующих стратегические цели. В апреле 1515 г. состоялся поход в Черкесию во главе с сыновьями Менгли-Гирея Карачурой и Мухаммедом. Результаты похода неизвестны . В 1518 г. состоялся поход во главе с калга-султаном Бахадур-Гиреем, сыном Мухаммед-Гирея. Бахадур-Гирей в письме в Москву сообщал: «…ино ежегодная у нас война с Черкасы» . Крымцы потерпели серьёзное поражение: русский посол И. Челищев сообщал из Крыма: «Богатырь царевичь был в Черкасах, и Чаркасы его побили; сказывают… только треть людей вышла из Черкас, а два жеребья [две трети] людей побита» . Черкесы, не проводившие скоординированной внешней политики, фигурируют почти всегда и в составе крымских армий. Одно из ранних сообщений этого рода относится к 1521 г., когда упоминается черкесский отряд в составе войска Мухаммед-Гирея в его походе на Москву . Всякий раз, когда черкесы присоединялись к татарскому походу на Москву, он оказывался весьма успешным. Так было в 1446 году, когда ордынские царевичи Касим и Ягуп, сыновья Улуг-Махмеда, опасаясь покушений со стороны своего брата Махмудека, объявившего себя ханом, бежали в «землю черкесов» . Отсюда они совершили поход на Москву с целью реставрации на великокняжеском престоле своего союзника Василия II Темного. «Мы из земли Черкасской и друзья великого князя, заявили царевичи, – знаем, что сделали с ним братья недостойные (имеются в виду Дмитрий Шемяка, Иван Можайский и Борис Тверской, ослепившие Василия); помним любовь и хлеб его; желаем теперь доказать ему нашу благодарность» . Вряд ли беглые царевичи могли располагать собственными значительными отрядами. Похоже на то, что всё их войско состояло из черкесов. Сама идея похода могла быть инициирована джучидами, но реальное военное руководство должно было принадлежать черкесским предводителям. Можно также предположить, что их бегство в Черкесию было не случайным: это стало как бы традицией для всех высокопоставленных татарских оппозиционеров укрываться на черкесской территории. Вполне возможно, что Касим и Ягуп, как позднее и многие астраханские и крымские ханы, были воспитаны в Черкесии, либо имели здесь родственников по линии матери или жены.
В 1521 году Мухаммед-Гирей во главе армии из татар и черкесов осадил Москву. Василий III бежал из Москвы, поручив её оборону татарскому царевичу Петру, своему зятю. Армия Мухаммед-Гирея стояла под Москвой две недели. Как сообщал Герберштейн, хан обещал снять осаду, «если Василий грамотой обяжется быть вечным данником царя [т. е. его, Мухаммед-Гирея – А. М.], какими были его отец и предки» . Достоверность сообщения Герберштейна, по мнению Р. Г. Скрынникова, не вызывает сомнения. Он пишет, что в русских источниках этого времени отмечено: «Взял тогда царь
крымской на великого князя грамоту данную, как де великому князю дань и
выход давать ему» . Итак, Василий III признал себя данником Мухаммед-
Гирея, «что означало восстановление власти Орды над Русью» . «Новое ордынское иго» продолжалось лишь несколько недель: Мухаммед-Гирей был
убит ногайцами в Астрахани, о чём подробно повествует Карамзин . Но, согласно последним исследованиям А. М. Некрасова, Мухаммед-Гирей был
ещё жив в 1522 г. и собирался вновь идти на Москву. А погиб он весной
1523 г. во время войны с Астраханским ханством и ногаями. При этом
А. М. Некрасов обращает внимание на сообщение Ибн Ризвана, автора «Истории Кипчакской степи», что Мухаммед-Гирей погиб в войне «с черкесами
и дадианами» . Под «дадианами» здесь, по всей видимости, следует понимать мингрелов. Если это так, то всё сообщение выглядит как позднейшая
вставка, призванная переложить вину за гибель знаменитого хана с лояльных
ногаев на вечно враждебных черкесов. В то же время, если принять сообщение Ибн Ризвана, можно предположить, что черкесы объединились с астраханским ханом и ногаями против Крыма. Это допущение вполне соответствует духу эпохи и тем черкесским нападениям на Крым и Астрахань, которые известны документально.
Столь часто упоминаемые крымско-черкесские войны носили не фронтальный, а набеговый характер. Унитарная социальная организация Крымского ханства позволяла Гиреям собирать большие по численности конные армии, чем те, которыми располагали черкесские вожди. Но зато панцирная аристократическая конница черкесов отличалась большей воинской выучкой. Свою эффективность она продемонстрировала в 1532 г., когда черкесы захватили Астрахань, свергли хана Касима и возвели на трон Ак-Кубека . «Пришед ко Азторокани безвестно Черкасы да Астрахань взяли, — сообщает русский источник, – царя и князей и многих людей побили и животы их пограбили, и пошли прочь. А на Азторохани учинился Аккубек царевич» . Это же событие из писем ногайских мурз объяснялось следующим образом: «Аккубеку царю было прибежище в Черкасех, и они его деля посрамились (постарались), да Астрахань взяв и дали ему», «Ахкобек царь для своего юрта ездил в Черкасы, и юрт его взяв дали», «Акобек царь с черкасы по женитве в свойстве учинился, и они ему юртево взяв дали» . Степи между Азовом и Астраханью, а в более широком плане – между Доном и Волгой – были областью войны, и большую часть рассматриваемого периода здесь доминировали именно черкесы.
В 1539 г. состоялась крупная экспедиция османов и татар в Черкесию. Поводом послужило нападение черкесов на османские крепости. Поход провалился. В 1545 г. хан Сахиб-Гирей возглавил очередной поход: согласно Реммал-ходже, он сумел нанести поражение жанеевцам, бжедугам, а затем и кабардинцам . Тем не менее, это поражение 1545 г. носило временный характер. Уже на следующий год (1546) черкесы, по всей видимости, бжедуги и кабардинцы, захватили Астрахань и, свергнув изменившего им Ак-Кубека, возвели на трон Ямгурчи. Один из ногайских мурз сообщал в Москву, что Ямгурчи, как в своё время Ак-Кубек, черкесам «в свойстве учинился», и они «ему братство учинили, юрт его взяв дали ж, добр деи» . Опасаясь усиления черкесов и их союзников – ногаев, Сахиб-Гирей в 1547 г. атаковал Астрахань и изгнал Ямгурчи. Характерно, что этот царственный изгнанник вновь нашёл убежище в Черкесии и при поддержке черкесов опять воцаряется в Астрахани в 1550 г.
В 1551 г. происходит очередное масштабное столкновение между крымскими татарами и черкесами. Согласно Реммал-ходже, черкесские князья Эльок (Алегук) и Антанук, сыновья Хантука (что, видимо, означает их хатукайское происхождение) напали на османских подданных под Азовом. Это послужило поводом для совместной османо-крымской экспедиции в Хатукай и Бжедуг, во главе которой стал сам Сахиб-Гирей. После ожесточенного сражения хатукайская крепость была взята, а сам Антанук попал в плен . Этот поход для Сахиб-Гирея имел роковые последствия. По возвращении из Черкесии он был убит, а на крымский трон взошёл его племянник Давлет-Гирей, заручившийся поддержкой султана Сулеймана Великолепного . Давлет-Гирей I (1551–1577) – один из наиболее могущественных крымских династов – имел значительное черкесское окружение. Он был зятем князя Тарзатыка, сыновья которого, упоминаемые в русских источниках как Татар-мурза и Ахмет-Аспат Черкасские, служили при его дворе. Младшая жена хана также была черкесской аристократкой, и её брат тоже служил у хана. Главными конюшими у Давлет-Гирея и у калга-султана Мухаммед-Гирея (сына старшей черкешенки) были черкесские уорки Толбулдук и Верхуша Черкасский . Но союзнические и родственные отношения с одним или двумя аристократическими семействами Черкесии не облегчали, а напротив лишь усложняли взаимоотношения между странами. Гиреи оказались втянуты в крайне враждебную и агрессивную атмосферу внутриполитической жизни черкесских кланов. Их родственники и союзники стали объектом интриг и нападок: Гиреи были вынуждены, почти всегда без всякой для себя выгоды, участвовать в черкесских распрях. Так, например, в 1760 г. темиргоевские князья Болотоко атаковали свиту бесленеевского князя Кануко, сестра которого являлась матерью правящего крымского хана Крым-Гирея (1756–1764). В результате стычки Кануко погиб, а Крым-Гирей, согласно общепринятым понятиям, должен был отомстить. Такова предыстория Лэбэпэ зау – «Усть-Лабинского сражения» – песня о котором сохранилась в черкесском фольклоре. Пшимаф Аутлев датировал это столкновение 6-м июня 1761 г.  Эта датировка вполне адекватна, поскольку русское донесение об этом сражении ушло из Моздока в Астрахань 28 июня 1761 г. «Крымский хан, — сообщал И. де Боксберх астраханскому губернатору В. В. Неронову, – на темиргуйцах ищет крови родного своего дяди, Башилбайского владельца…. Весьма великое сражение у тех войск было и многочисленно крымского войска темиргуйским войском побито и ранено, да и в реке Лабе потонуло, причем де потонул аги Ислама Тагетова брат, который в Крыму перед всеми весьма славным воином именовался» .
В Западной Черкесии XV–XVII вв. одним из наиболее агрессивных племен, сильнее прочих проявивших себя в дальних набегах, были жанеевцы. Таковыми они воспринимались ещё в первой половине XIX в. «Жанинское поколение, – писал Хан-Гирей, – было некогда в Кавказе сильным и могущественным. Отвага, гордость, непокорный дух и пламенный характер резко отличали жанинцев между воинственными племенами Адыге. Отважные набеги их часто обливали берега тихого Дона и величественной Волги кровью их обитателей. Жажда наезднической славы у жанинцев доходила до крайности и была виною непомерного притеснения и бедствий горных племён, имевших несчастье жить в соседстве с буйными жанинцами. Впрочем, не всегда и отдалённость спасала от их смелых разбоев. Кабардинцы, самое отдалённое поколение, не раз испытывали алчность, безмерную гордость и истребительные набеги жанинцев. Более всех подвергались опустошительным набегам их крымские татары и подвластные им ногайцы, что порождало часто кровопролитные войны между крымскими ханами и гордыми жанинцами, которые, с обыкновенною своей дерзостью, вызывали всех на бой» .
С середины XVI в., со времени правления Давлет-Гирея I, хронология крымско-черкесских столкновений выглядит следующим образом. В 1553 г. Давлет-Гирей предпринял поход в Черкесию, после которого писал польскому королю Сигизмунду-Августу, что вернулся из похода на пятигорских черкесов «з добычею великою» . Но уже в 1556 г. черкесы захватывают османские крепости Темрюк и Тамань . В 1560–1561 гг. – ряд черкесских набегов на Крым. В 1567 г. – очередной набег крымцев на Кабарду. В 1569 г. состоялся поход османских войск на Астрахань. Войсками предводительствовал черкес Касим-паша, жанеевский аристократ на службе у Сулеймана Великолепного, а затем и Селима II . Он занимал пост наместника Крыма с резиденцией в Каффе (бейлербей Каффы), и идея захвата Астрахани принадлежала именно ему. Давлет-Гирей не верил в успех этого предприятия и, хотя под нажимом Порты выделил войска, тем не менее, всячески саботировал усилия Касим-паши. Сообщается о трёхтысячном бжедугском контингенте в составе армии Касим-паши, который впоследствии в полном составе перешёл на сторону кабардинцев. Последние атаковали лагерь Касим-паши под Астраханью и после ряда сражений вынудили его ретироваться в Крым . Вопреки тому, как это событие описывается в русской историографии, собственно русское участие в разгроме армии Касим-паши было очень скромным. Основным противником являлся старший князь Кабарды Темрюк (Кемиргоко) Идаров: это подтверждается и тем обстоятельством, что Касим-паша синхронно своему выступлению из Крыма послал в Кабарду войско во главе с калгасултаном Алды-Гиреем, но Темрук разбил его .
Провал экспедиции 1569 г. для Давлет-Гирея не имел особых последствий. В 1570 г. он лично возглавляет поход в Кабарду, а в 1571 г. захватывает и сжигает Москву . В этом походе участвуют большие массы западночеркесской конницы. В 1614 г. калга-султан Яман-Гирей совершает поход против темиргоевцев и разоряет семь селений . В середине XVII в. путешествовавший по Черкесии Эвлия Челеби характеризует отношения между крымцами и черкесами как враждебные – при этом его оценки статуса черкесов выглядят намного предпочтительнее тех, что он даёт крымским татарам . Жанеевцы, бжедуги, хатукаевцы и темиргоевцы, по землям которых проезжал крымский хан, буквально отнимали у него сыновей: каждый клан пытался не отстать от другого и иметь собственного кандидата на ханский трон . Пребывание Гиреев в Черкесии было сопряжено всегда с большой долей риска: внешне хануко (по-адыгски «сын хана») пользовался уважением, но при этом не имел абсолютно никакой власти. Оградить от внешних нападок его мог только клан воспитателя (аталыка), либо опасение мести со стороны Бахчисарая. Так, в 1699 г. один из хануко Шахбаз-Гирей был убит в доме кабардинского князя Темир-Булата в Бесленее . В 1700 и 1701 гг. последовали набеги крымцев, целью которых был не грабеж или достижение каких-то властных устремлений, но стремление «сохранить лицо», т. е. отомстить кровнику. В XVII в. большое число черкесов осело в Крыму и оказывало значительное влияние на внутреннюю и внешнюю политику Гиреев. Формально черкесского лобби не существовало: каждый старался только для себя. Но внешне всё выглядело как результат взаимной поддержки и спланированной акции. Ногайские мурзы временами открыто выражали Гиреям своё недовольство – «всем у вас ведают черкесы, а нам не с руки». М. Блиев, обнаруживая некоторый анахронизм в терминологии, тем не менее, достаточно чётко охарактеризовал крымско-черкесские отношения: «Крымское ханство, представлявшее собой раннефеодальное государственное образование, рано или поздно должно было отступить перед мощной энергией адыгского военно-демократического общества. По сообщению Абри де ла Мотрэ, «вследствие военной хитрости черкесов» хан в одном сражении с горными адыгами потерял 40 тысяч своих воинов, в другом – был разбит со своей стотысячной армией. В том и состоит особенность племенных образований с военно-демократическим устройством, что они проявляют не только беспрецендентную агрессивность, но и способность противостоять во много раз превосходящим силам противника» . 15-м февраля 1709 г. датировано письмо Петра I азовскому губернатору И. А. Толстому, в котором царь предлагает обратиться к черкесам, «которые ныне воюют с крымцы: похотят ли они с нами заодно быть…» . В 1713 г. Давлет-Гирей II (1708–1713) вторгся в Малую Жанетию, где на р. Пшаде был разбит шапсугско-натухайским ополчением во главе с Немире Шубсом: по преданию хан был пленён в битве и затем с позором отпущен. Его посадили на верблюда лицом к хвосту . 8-м августа 1725 г. датируется сообщение о походе крымских войск во главе с калга-султаном Бахты-Гиреем против черкесов, «дабы их завоевать» . 24 октября 1746 г. хан Селим-Гирей (1744–1749) в письме к атаману Донского войска Д. Ефремову сообщает, что уже в течение года происходят набеги со стороны бжедугов . 28 июня 1747 г. сообщается, что от крымского хана «отложились темиргойцы, абазыкеи (абадзехи), бжедухи, сапсык (шапсуги), убых, которые временно бывают крымскому хану послушными» . Можно смело предположить, что это «временное послушание» наблюдалось лишь тогда, когда представлялась возможность совместно пограбить Украину или южнорусские волости. В мае 1753 г. русский источник сообщает, что абадзехи, шапсуги и жанеевцы крымскому хану «ни малейше не подданы» . В 1758 г. темиргоевцы вкупе с ногайцами грабят крымские улусы . 6-го июня 1761 г. происходит уже упоминавшееся сражение у современного Усть-Лабинска, в ходе которого победа вновь достаётся темиргоевцам .
Аналогичная ситуация складывается и во взаимоотношениях Крыма с Кабардой. Отличия были продиктованы тем обстоятельством, что в Кабарде социальная организация носила как бы несколько более унитарный характер, чем это наблюдалось в Западной Черкесии. Здесь, по крайней мере формально, всегда имелся старший князь (первоначально из рода Иналидов, за тем из рода Кайтукиных), наделённый полномочиями верховного правителя. Здесь более чётко проводилась внешнеполитическая линия. Иналиды, Кайтукины и прочие, под именем князей Черкасских обосновавшиеся в Москве, последовательно придерживались антикрымской ориентации. Всякий раз, когда Кабарда воевала с Крымом, она в той или иной степени поддерживалась со стороны Москвы. Кабардино-русский альянс просуществовал необычайно долго: начиная с середины XVI в. и вплоть до падения Бахчисарая в феврале 1783 г. На протяжении всего этого периода кабардинская оппозиция, состав которой изменялся почти ежегодно, находила поддержку в Крыму. Таким образом, крымцы участвовали в кабардинских междуусобицах 1616, 1629, 1631, 1653 гг. . Так, в 1653 г. жена хана Ислам-Гирея II (1644–1654), родная сестра Хатохшоко Пшеапшокова (из рода Кайтуко), одного из соправителей Большой Кабарды, явилась «на плач своего брата Ислама-мурзы» во главе крымского войска . В 1670 г. кабардинцы во главе с Мисостом Кайтукиным (родной младший брат Хатохшоко) вторглись в Крым, который оставили лишь после тотального грабежа . В 1672–1673 гг. предводитель иналидов Касбулат (Касполет) Муцалович Черкасский также предпринял ряд нападений на Крым, откуда вывел «русский полон» . 1 сентября 1674 г. на подступах к Азову Касбулат разгромил высланный против него полуторатысячный османский корпус . Касбулат пользовался репутацией талантливого кавалерийского военачальника, и вскоре к его отряду стали примыкать разбойные элементы из числа запорожских казаков и калмыков. В августе 1675 г. он организует новый поход на Крым, куда вторгается во главе отряда из нескольких тысяч всадников, костяк которого составляли 800 кабардинских панцирников. 23 сентября 1675 г. всадники Касбулата перешли Сиваш и на «заре на крымские улусы были» . Разорив северо-восточные районы полуострова на протяжении нескольких дней, отряд Касбулата через Перекоп ушёл в Запорожье. В 1676–1681 гг. кабардинцы во главе с Kaсбулатом приняли самое активное участие в боевых действиях на Украине. Панцирники Касбулата Муцаловича проявили себя в боях за Чигирин, несли сторожевую службу у Чугуева и Харькова, охраняли переправу через Днепр у Киева. От имени Москвы Касбулат Муцалович вёл предварительные переговоры с османами по заключению мирного договора .
Последние масштабные столкновения между кабардинцами и крымскими татарами имели место в первой половине XVIII в. и проистекали уже в контексте русско-османского соперничества за Кабарду. В 1707 г., по приказу Ахмеда III (1703–1730), крымский хан Каплан-Гирей (1706–1708) возглавил объединённую османо-татарскую армию, численность которой, по разным источникам, составляла от 60 до 100 тысяч . От кабардинцев потребовали безоговорочного признания османского сюзеренитета и присоединения к антирусскому альянсу.
На практике это означало полное разорение страны, унижение и выплату огромной контрибуции. «Узнав заранее о приближении татар, – писал Абри де ла Мотрэ, – черкесы отошли в горы, заранее угнав туда скот и уведя семьи. Татары во главе с ханом Нурредином (Hyp ад-Дин – исламское имя Каплан-Гирея) и несколькими царевичами (калга-султанами) остановились у подножия высокой горы. Расположившись лагерем, они его укрепили и стали рассылать в разные стороны отряды… В это время черкесы, делая вид, что испугались этой огромной армии, разгласили повсюду, что хотят мира… Полагая, что черкесы находятся в паническом страхе, хан предъявил им свои требования. Черкесы ради проформы поторговались, но требования хана приняли. Когда хан уверился в успехе мероприятия без кровопролития, случилось, что некоторое число черкесов, проскользнув к вечеру на вершину горы, начали скатывать оттуда тяжёлые камни, осыпая стрелами с гор палатки… В это время обрушились хорошо вооруженные воины и, не дав опомниться татарам, начали их беспощадное истребление. Начавшаяся паника способствовала полному разгрому и уничтожению татар. Сам хан, бежавший первым, еле-еле унёс ноги с небольшим количеством своих воинов, проявивших такую же оперативность в бегстве. Он даже оставил своего брата, одного сына и полевые орудия, палатки, фураж и всё награбленное. Это было крупнейшее поражение, нанесённое татарам кабардинцами за всё время их борьбы. Татары потеряли только убитыми 40 тысяч воинов» .
Османский историк Фундуклу подтверждает сведения Мотрэ: «Никогда не слыхано было такого их избиения» . После этого разгрома Каплан-Гирей, справедливо опасаясь за свою жизнь, укрылся у ногайских мурз. Султан отстранил его от крымского престола и утвердил в качестве хана уже правившего ранее Давлет-Гирея II (первое правление: 1699–1703; второе правление: 1708–1713) . На этом череда крупных поражений для крымцев не завершилась: 30 октября 1711 г. кабардинцы разгромили войско калга-султана Мурад-Гирея. «Побили 359, – сообщает русский источник, – да полон взяли 40 человек, а других потопили в реке Кубани; и сам де Салтан ушол ранен с немногими людьми; также и лошадей взято многое число» . Столь частые успехи кабардинского оружия не остались незамеченными. Артемий Волынский, будучи астраханским губернатором, в одном из донесений Петру I писал о черкесах: «Только одно могу похвалить, что все – такие воины, каких в здешних странах не обретается, ибо, что татар или кумыков тысяча, тут черкесов довольно двух сот» .
Походы крымцев в Кабарду при столь тяжких последствиях можно объяснить только усилением османского влияния на Гиреев, а также значительной военной и технической помощью со стороны Порты. В 1723 г. Саадет-Гирей III (1713–1723) возглавил ещё одну крупную экспедицию в Кабарду. По сообщению K. Главани, «произошло кровопролитное сражение, татары были разбиты наголову, сам хан едва успел спастись и потерял даже свои сапоги; в битве легло более 5000 татар, в том числе многие мурзы и дворяне» . В 1729 г. Менгли-Гирей II (1723–1730) направил в Черкесию калга-султана Бахты-Гирея, «который был убит в бою с кабардинцами и много людей потерял» . 11 июля 1734 г. в Малой Кабарде состоялось крупное сражение между русскими и кабардинцами, с одной стороны, и османо-татарской армией, с другой стороны. При этом на стороне последних выступили и калмыки. Фронтальное столкновение выиграли русские войска, однако командующий, князь Гессен-Гомбургский, не смог закрепить одержанную победу и вернул войска в укреплённый лагерь, вместо того чтобы преследовать противника. Татары не спешили ретироваться, но, напротив, кинулись грабить гребенские станицы, захватывая пленных и, вкупе с калмыками, окружили двухтысячный отряд донских казаков. Кабардинская конница, предводительствуемая Магометом Кургоко, разбила крымцев и отняла полон . В августе 1739 г. состоялось ещё одно сражение между крымцами и кабардинцами, на этот раз на территории Западной Черкесии, на реке Лабе. Черкесы, ведомые кабардинским князем Кайтуко, разбили войско калги-султана Кази-Гирея: «…тех татар разбили и прогнали; много до смерти побито и в полон взято, а салтана Кази-Гирея раненого до смерти побили ж» .
Как видим, более или менее значительные военные конфликты между Крымским ханством и черкесами имели место, в среднем, каждые десять лет на протяжении двух с половиной веков. Войны эти носили феодальный характер и, помимо потребности утолять героические амбиции, они имели целью захват добычи и пленников. Эти войны не грозили самому существованию народов, а дальние походы совершались ради достижения славы. Свобода и жажда славы – вот два идола черкесских всадников. «Никто не посылает их на войну, – говорил Бесльний Абат, воспитатель Хан-Гирея, – а сами они спешат навстречу опасности, сражаются, умирают добровольно… за всё если скажут «храбрый» – вот и награда для них! За это одно слово они идут навстречу верной гибели!» . Б. Бгажноков в своём, ставшем уже классическим, этнологическом эссе писал в этой связи: «Желание заслужить славу удачливого наездника, храброго воина, человека неутомимого во всех делах и к тому же гостеприимного и на черкесский манер галантного превращалось в господствующую тенденцию устремлений военно-феодальной знати, подчас остро, болезненно переживаемую» .
Сказанное во многом имеет отношение и к татарам Крыма, которые обнаруживают существенные типологические особенности при их сопоставлении с прочими татарскими общностями. Привлекательной выглядит идея объяснить эту самобытность влиянием Черкесии: по крайней мере, сам род Гиреев был черкесизирован через систему аталычества. Рыцарский дух крымских татар, их непримиримость перед лицом русской оккупации, наконец, их махаджирство (переселение за веру, а главной верой здесь была идея национальной независимости) в Османскую империю и Черкесию, не сопоставимы ни с чем в рамках тюркского мира. Напротив, судьба Крымского ханства в точности совпала с судьбой Черкесии, которая через 80 лет после падения Бахчисарая также стала жертвой российской военной машины.
А народ также предпочел изгнание униженному состоянию. Эта общая участь была продиктована единой для крымских татар и черкесов ментальностью. Эдмунд Спенсер воспроизводит выступление на черкесской ассамблее 1830 г. татарского князя Тао Аслан-Гирея, лидера тех крымцев, которые в конце XVIII в. эмигрировали в Черкесию. «Где моя страна? – восклицал старый воин. – Где сотни тентов, которые покрывали головы моих людей;… и где сам мой народ? О, Москва! ненавистная Москва! — она рассыпала их прах на четырёх ветрах неба; и таков будет ваш рок, о, дети Аттехей [несколько искажённое Спенсером самоназвание черкесов «адыги» – «аттехи», и их страны Адыгеи – «Аттехей»], если сложите свои мечи перед захватчиком!… Немного коротких недель ослабят моё старое тело, и моя душа поднимется к жилищу моих отцов – земле блаженных: там она будет взывать громко к великому Тха, Вечному Духу, о мести нашим преследователям. Когда это произойдёт, о Аттехей! защитите остаток моего народа. Мы бежали от истребляющей руки разрушителя, и вы дали нам дом; наша страна вырвана из нашей власти, и вы разделили с нами земли ваших отцов. Оказался ли мой народ неблагодарным за это благодеяние? Запятнал ли акт предательства имя татар? Не наши ли мечи тысячами пили жизненную кровь наших безжалостных врагов? Во имя ран, которые я получил, защищая вашу свободу, продлите ваше гостеприимство по отношению к моему народу». Затем, представляя своего сына, он воскликнул: «Видите последнего из моего рода; четверо моих сыновей уже погибли под пушками нашего врага: остался только он; возьмите его; его жизнь посвящается поддержке свободы Аттехей» .
О статусе черкесов говорит стремление крымских Чингизидов воспитывать своих наследников в Черкесии. Сведения об этом сохранились у многих авторов XVII–XIX веков. Об этом писал Тебу де Мариньи . Дмитрий Кантемир отмечал, что черкесы могут быть названы французами в отношении татар: «Их страна является школой для татар, из которых каждый мужчина, который не обучался военному делу или хорошим манерам в этой школе, считается «тентеком», т. е. нестоящим, ничтожным человеком. Сыновья крымских ханов в тот момент, когда они увидели свет, отсылаются к черкесам на воспитание и обучение» .
Современник Кантемира, некий турецкий аноним, отмечал: «Ханских детей мужского пола отправляют на Кавказ, откуда они возвращаются в родительский дом уже парнями» . Иметь своего воспитанника на ханском троне в Крыму было очень выгодно. В 40–60 годах XVII века, согласно материалам Э. Челеби, каждое черкесское племя имело у себя по чингизиду, надеясь усадить на крымский трон своего ставленника. «Когда он [от нас] уйдёт, – заявляли темиргоевцы, – это, может быть, станет залогом дружбы, он станет ханом, и нам от этого будет польза» .
Можно сказать, что система аталычества со временем превратилась в своеобразный политический институт, в успешном и длительном функционировании которого была заинтересована и крымская, и черкесская элиты. «Гиреи часто женились на черкешенках из княжеских фамилий, – отмечает У. Э. Д. Аллен, – и согласно системе аталычества их сыновья воспитывались среди черкесов. А династическое наследование в Крыму, как правило, сопровождалось конфликтами между буйными братьями, которых поддерживали те черкесские кланы, где они воспитывались» .
Таким образом, изложение основных фактов истории крымско-черкесского взаимодействия опровергает часто высказываемый в литературе тезис о якобы имевшей место зависимости черкесов от Крыма в XVI – первой половине XVIII в. Напротив, очень часто Гиреи испытывали зависимость от военного потенциала Черкесии. Адыгизация крымской элиты – не только ханского рода, но и важнейших аристократических домов (Ширин-беков и пр.) – составляет важнейший феномен генеалогического взаимодействия татар и черкесов.