Семейная
история. Родословия
- И. Анисимова. Девиеры – графы и дворяне
- Е. Леман. Архитектор Доменико Трезини и его потомки в России
Рецензии. Обзоры. Библиография
- О. Наумов. Книга о купцах Асеевых
- В. Даньяр. Полезная книга с изъянами
- Э. Рауш-Гернет. Пушкин и его окружение – взгляд из Эстонии
- А. Бовкало. Генеалогические материалы в книгах В. В. Легостаева о калужских храмах
Семейная история. Родословия
Девиеры – графы и дворяне
Примером того, насколько при работе с родословной какого-либо рода необходимы материалы не только центральных, но и местных архивов, может служить известный род Девиеров.Работая несколько лет назад над генеалогией этого рода в фондах РГИА, я столкнулась с тем, что полноценной родословной, пользуясь только материалами этого архива, составить не удаётся. В фонде Департамента герольдии (ДГ) хранятся шесть дел, касающихся этого рода, но сведения в них носят фрагментарный характер. Привлечение материалов ряда других фондов, а также печатных источников, позволило несколько дополнить и уточнить данные, почерпнутые из дел ДГ, но родословная всё равно имела лакуны, и к тому же все эти сведения относились, в лучшем случае, к периоду 1880-х гг. и не позволяли установить связь ныне живущих потомков этого рода с их предками. Опубликованная в «Генеалогическом вестнике» статья А. Акиньшина и Т. Литвиновой о воронежских Девиерах , написанная по материалам Гос. архива Воронежской области, позволила упорядочить имеющиеся в РГИА сведения. С другой стороны, материалы РГИА позволяют дополнить и уточнить сведения воронежского архива.
Сведения о первых поколениях рода почерпнуты из материалов Д. А. и В. Д. Корсаковых: «Записи и схема по истории рода графов Девиеров» , большая часть которых получила своё подтверждение данными из других источников. Итак, женой старшего сына Антона Мануйловича – Петра – была княжна Долгорукова. Что касается их многочисленного потомства (Николай, Михаил, Борис, Пётр, Екатерина, Анастасия, Елизавета и Варвара), то, согласно материалам Корсаковых, женой их младшего сына Петра Петровича (имевшего чин капитана), была некая Пашкова . Её имя и отчество – Екатерина Николаевна – обнаруживается в деле о возврате ей 10000 рублей приданого. Дело в том, что Пётр Петрович в 1798 г. заложил почти все недвижимые имения: с. Рождественское (Поветкино тож), дер. Поветкину и сц. Пахомовское Веневского уезда Тульской губернии. Супруга, Екатерина Николаевна, опасаясь, что он может растратить 10000 тысяч рублей, полученных за ней в приданое, обратилась сначала в Тульское губернское правление о взыскании с мужа этих денег, потом лично к императору, в результате чего Правительствующий Сенат указом от 25 мая 1799 г. повелел «…должное исполнение учинить тому губернскому правлению, в ведомстве которого оной графини Девиеровой муж в жительстве находится». Несмотря на это, ещё в 1801 г., как писала Екатерина Николаевна, «хотя … было предписано о исполнении того именного повеления веневским уездному и земскому судам, но оставалось без всякого исполнения, потому что означенный муж мой всегда был под протекцией бывшего Тульского гражданского губернатора господина Граве» . Этот же источник (материалы Корсаковых) называет нам супругов дочерей Петра Антоновича: Екатерины Петровны – бригадир Александр Чичерин, Анастасии Петровны – Дунин и Елизаветы Петровны – Петр Матвеевич Херасков. Сведениями о Екатерине Петровне Чичериной, урожденной графине Девиер, и её муже любезно поделилась Н. Д. Чичерина. Согласно её данным, Екатерина Петровна прожила долгую жизнь и скончалась на 94 году. Её супруг, Александр Денисович Чичерин (ок. 1737–1786), по выходе в отставку в 1770 г. служил Белевским уездным предводителем дворянства. У Елизаветы Петровны и Петра Матвеевича Херасковых был сын Пётр, которому его племянник, Константин Михайлович, в своём завещании определил пенсию по 1000 руб. ежегодно («неслужащему и неимущему дворянину П. П. Хераскову… по смерть его») , . Самая младшая из детей Петра Антоновича и его супруги – Варвара – не была замужем, по-видимому, нуждалась, т. к. в 1797 г. она обращается к императору с просьбой о пожаловании земли, объясняя, что «после отца моего,… оставшись в сиротстве, поражена будучи сим лишением и имея за собой только 90 душ, от сего претерпеваю нужное состояние…» .
По сведениям того же источника (Корсаковы), второй сын Антона Мануйловича – Александр Антонович, поручик л.-гв. Преображенского полка, был женат на княжне Марии Петровне Хилковой. От этого брака родились Николай, Иван и Александр (скончался 7.10.1839). Старший сын Николай Александрович к 1791 г. был уже майором в отставке и служил заседателем в Петербургском верхнем земском суде . Скончался Николай Александрович 11 марта 1819 г. и похоронен на кладбище с. Усть-Ижора под Петербургом . Средний сын, Иван Антонович, тоже дослужился до чина майора. Скончался в 1831 г. Из трёх братьев известно только потомство старшего – Николая, который от брака с Марией Михайловной Сабуровой имел дочь Александру, в замужестве Бартоломей. Ее муж, Алексей Иванович Бартоломей, имел чин генерал-лейтенанта. Бальтазар-Людвиг-Алексей (таково полное его имя) родился в 1784 г., умер 25.12.1839 в Петербурге и похоронен на Волковом лютеранском кладбище. Их сын Иван (1813–1870), дослужившийся, как и отец, до чина генерал-лейтенанта, был известным нумизматом, с 1856 г. – членом-корреспондентом Академии наук , . Дочь Дарья с 1833 г. состояла фрейлиной при императрице . Александра Николаевна скончалась 7.10.1834 и похоронена на кладбище Святой Троицы в г. Люблине .
Третий сын Антона Эммануиловича, Антон Антонович, был женат на неизвестной по фамилии Макарова, от которой имел сына Николая и трёх дочерей: Марию, Елену и Наталью. По-видимому, Николай и Мария умерли к 1858 г., т. к. в родословной, поданной в ДГ в это время, они не фигурируют .
Возвращаясь к потомству Петра Антоновича, остановимся на втором его сыне – печально известном Михаиле Петровиче и его потомстве. Его старший сын Владимир имел чин капитана. Следующий сын, Михаил, тоже был военным, имел чин майора . Материалы Корсаковых называют следующих детей Михаила Михайловича: Александр (род. 14.7.1809), Сергей (род. 22.10.1817), ротмистр; неизвестный сын; неизвестная по имени дочь – замужем за полковником Александром Павловичем Гладковым – и ещё одна, неизвестная Корсаковым по имени дочь, в замужестве за поручиком л.-гв. Егерского полка Волк-Ланевским . Обращение к другим фондам РГИА позволяет выяснить, кто же эти неизвестные дети. Один из них – сын Константин (род. 6.4.1824). Константин Михайлович, как и многие другие Девиеры, служил по военной части. Ушел в отставку ротмистром, затем был попечителем Лужской городской больницы (С.-Петербургская губ.) . Был владельцем многочисленных поместий: в Старорусском уезде Новгородской губернии – сел. Голодуши, Оберетки и др., в Звенигородском уезде Московской губернии – усадьбы и дер. Веледниково, в Пронском уезде Рязанской губернии – с. Телятники с 490 десятинами земли, а также в Пензенской губернии. Женой Константина Михайловича была Екатерина Фёдоровна (во втором замужестве за ротмистром, впоследствии статским советником, Александром Артамоновичем Муравьёвым). У них была единственная дочь Анна, к которой после смерти отца перешли его имения. Родной тёткой Анны Константиновны названа Вера Михайловна, урождённая графиня Девиер, в замужестве Ланевская-Волк , . Таким образом, осталось невыясненным только имя одной из дочерей Михаила Михайловича, бывшей замужем за Гладковым. Александр (умер 12.2.1857) и Константин (умер 27.7.1859) Михайловичи похоронены в Череменецком монастыре Лужского уезда С.-Петербургской губернии .
Следующий сын Михаила Петровича – Пётр. Документы ДГ позволяют установить, что Пётр Михайлович обучался в доме родителей, поступил на военную службу 27.2.1806 в Московский пехотный полк унтер-офицером и именовался «Девиером 1-м». Был произведен в прапорщики 19.4.1808 г., в подпоручики 29.5.1809 г., при отставке «за болезнью» 14.8.1816 был награждён чином поручика. Уже будучи отцом немалого семейства, в 1836 г. был утверждён почетным смотрителем Змиевского уездного училища. Владел дер. Масловкой Змиевского уезда Харьковской губернии вместе с братом Аполлоном. Жену Петра Михайловича звали Надеждой Ивановной. Их старшим сыном был Александр (род. 16.8.1829). Служил Александр Петрович в Змиевском уездном суде канцелярским служителем с 24 января 1848 г., на службе получил чин коллежского асессора в 1853 г., и вскоре покинул службу. Через четыре года он вновь поступает на службу, теперь уже в канцелярию начальника Харьковской губернии канцелярским чиновником и, прослужив менее года, оставляет службу «по домашним обстоятельствам». Был под следствием по делу «О нарушении благочиния в Хорошевском монастыре и по сделанному им извету в получении будто бы от имени Харьковского преосвященного денег для прекращения начатого графом Девиером дела о нанесении ему обид монахинею Хорошевского монастыря». Александр Петрович в браке с Татьяной Ивановной имел пятерых сыновей: Николая (род. 16.8.1861), Петра (род. 9.2.1864), близнецов Александра и Павла, родившихся 15.8.1869, и Дмитрия (род. 11.10.1875). Все дети родились в дер. Александровке Тимского уезда Курской губернии. Пётр Михайлович скончался от холеры 23 июля 1848 г., погребен 25 июля на кладбище с. Хорошева Харьковских уезда и губернии . Кроме Александра, у Петра Михайловича были дети Валериан, Пётр, Иван и Эмилия. У Ивана Петровича был сын Михаил, который был жив в 1907 г. и к которому мы ещё вернемся .
Младший сын Михаила Петровича – Аполлон – поступил на военную службу одновременно со старшим братом Петром в Московский пехотный полк, где, в отличие от брата, именовался «Девиером 2-м». Уже с ноября этого года ему довелось участвовать в сражениях с французами под Прейсиш-Эйлау и других. Получил чин прапорщика в 1810 г., а уже в начале 1812 г. вышел в отставку «за болезнью» в чине подпоручика, полученном за полгода до того. Вероятно, военная служба не очень привлекала Аполлона, поскольку в его послужном списке, в графе «о достоинстве» было написано: «Требует большого побуждения и неопрятен». По выходе в отставку поселился, видимо, в своём имении с. Масловке (Богородицкое тож), которым владел вместе с братом Петром. В этом же имении у Аполлона Михайловича и жены его, Екатерины Ивановны, родились дети: София – 1.7.1842 г., Николай – 12.3.1844 г., Александр – 14.4.1845 г. и Михаил – 10.5.1846 . Из дела видно, что младший из них – Михаил – к 1888 г. дослужился до чина подполковника. Женат был на Марии Васильевне, дочери дворянина Киевской губернии Василия Викентьевича Сикорского. Мария Васильевна владела 235 десятинами земли при дер. Подгайцы и с. Подлозец Дубенского уезда Волынской губернии. После смерти Марии Васильевны две их дочери, Анна (в замужестве Ратимова или Сатимова) и Екатерина, владели этой недвижимостью вплоть до 1913 г., когда за долги она перешла в собственность общества крестьян дер. Подгайцы.
Теперь проследим по материалам фонда ДГ очень интересные перипетии, связанные с незаконным происхождением сыновей Михаила Петровича – Михаила, Петра и Аполлона. Старший из них, Михаил Михайлович, обратился в 1828 г. в герольдию Правительствующего Сената за копией герба рода Девиер, представив при прошении родословную, засвидетельствованную генерал-майором Николаем Александровичем Челищевым, капитаном Владимиром Девиером (т. е. его старшим братом) и князем Петром Алексеевичем Голициным, где было указано, что Михаил Михайлович, проситель, действительно законный сын подполковника Михаила Петровича, посему Герольдия резолюцией своей от 8.11.1828 постановила выдать просителю копию с герба и родословной . В этом же деле имеются сведения о том, что в рассмотрении 1-го Департамента Правительствующего Сената (ПС) было прошение поручика л.-гв. Конного полка графа Михаила и юнкера 1-й Артиллерийской бригады Дмитрия Девиеров (т. е. сыновей Дмитрия Борисовича), в котором они просят «воспретить именоваться их фамилиею происшедшим от родственника их подполковника графа Михаила Девиера потомкам, как рождённым от незаконных браков его при жизни первой его жены», ссылаясь на бывшее в Сенате в 1780 г. производство . Окончательного решения в деле не содержится.
Что касается двух других сыновей, Петра и Аполлона, то они сами во всех документах именовали себя графами, в частности, в метрических записях о крещении детей. В формулярном списке Александра Петровича, сына Петра Михайловича, датированном 1858 г., он также назван графом. Младшая сестра Александра Петровича – Эмилия – была восприемницей всех его детей и во всех метрических записях именуется графиней . Что касается официальной стороны вопроса, то Пётр Михайлович представил при прошении в Харьковское дворянское депутатское собрание (ДДС) свой подлинный указ об отставке и копию герба, выданную его отцу из Герольдии 18.7.1812 г., и был внесен в 5-ю часть родословной книги Харьковской губернии, о чем ему была выдана грамота 2.11.1827 за № 1499. Старший его сын Александр был внесён в ту же 5-ю часть определением Харьковского ДДС 11.2.1832, а остальные дети Петра Михайловича – Пётр, Иван и Эмилия – определением 29.7.1843 г. Но Временное присутствие герольдии (ВПГ) не утвердило эти определения «за непредставлением необходимых документов» (указ ВПГ ПС от 6.1.1844 за № 6833). Уже в конце XIX века, в мае 1896 г. Александр Петрович и его племянник Михаил, сын брата Ивана, вновь поднимают вопрос о графском титуле и подают в Министерство юстиции прошение «О разрешении им с нисходящим потомством пользоваться графским титулом». Жили дядя и племянник в это время в дер. Александровке Тимского уезда Курской губернии. Свою просьбу они мотивируют тем, что отец первого из них и дед второго – Пётр Михайлович – при поступлении в военную службу представлял в Инспекторский департамент положенные документы и что он во всех своих документах именовался графом, в том числе и в патенте на чин поручика. Но заключение гражданского отделения Министерства юстиции гласило: «Рассмотрев дело и принимая во внимание, 1) что Александр и Михаил Девиеры, по собственному их заявлению, не могут доказать в установленном порядке прав на титул графа и 2) что в настоящем деле не усматривается достаточных оснований для оказания просителям столь исключительной монаршей милости, гражданское отделение полагает… настоящее ходатайство отклонить, объявив просителям от 1-го департамента, что Министерство юстиции не признало возможным дать ход их всеподданнейшему прошению в смысле удовлетворения содержащегося в нём ходатайства» . Получив отказ, но имея необходимость в документах для детей, Александр Петрович обратился в Харьковское ДДС о внесении его с сыновьями в 5-ю часть родословной книги по копии герба рода Девиер, выданной его деду 18.7.1812 г., которое было удовлетворено, и он с сыновьями был внесён в ту же часть родословной книги определением 14.10.1902 г. Департамента герольдии Правительствующего Сената не утвердило это определение «за непредставлением документов о рождении у графа Михаила Петровича сына Петра, и от оного сына Александра». В конце концов, после продолжительной переписки, Харьковское ДДС внесло Александра Петровича и детей его своим определением 16.1.1907 г. во 2-ю часть по заслугам отца его поручика Петра Михайловича .
Аполлон Михайлович в конце 1857 г., когда возникла необходимость в документах, подтверждающих дворянское происхождение его детей для определения их в учебные заведения, обратился в Харьковское ДДС с прошением о внесении его с семейством в ту же 5-ю часть родословной книги, куда его отец Михаил Петрович был внесён вместе с детьми определением 11.5.1815 г. Но, как сказано в справке ДДС, «документов о законном происхождении Аполлона от означенного отца при деле нет и ныне не представлено». Следствием этого явилось то, что он с детьми был внесён во 2?ю часть родословной книги Харьковской губернии определением ДДС 30.12.1857 г. по его собственному чину подпоручика, полученному в 1811 г. Определение это было утверждено указом ПС по ДГ от 17.4.1858 г. за № 2536 .
Таким образом, своеобразное поведение Михаила Петровича всё же имело отрицательные последствия для двух его сыновей – Петра и Аполлона – и их потомков, которые графского титула не носили, а были внесены во 2-ю часть родословной книги Харьковской губернии: Пётр Михайлович по чину отца, а Аполлон Михайлович – по собственным заслугам.
И, наконец, материалы РГИА позволили внести маленькие дополнения и уточнения относительно «воронежских» Девиеров. Дмитрий Борисович венчался с Клеопатрой Васильевной Лосевой в Знаменской церкви с. Протопоповки Лебедянского уезда Харьковской губернии 25 августа 1807 г. . Мужем его сестры Екатерины Борисовны, в замужестве Сипягиной, был майор Андрей Сипягин. Екатерина Борисовна владела дер. Новоселовкой Бахмутского уезда Екатеринославской губернии. Она обращалась в Св. Синод с просьбой разрешить в принадлежащей ей деревне построить церковь. Разрешение было получено в 1814 г. . Внук Дмитрия Борисовича, Сергей, скончался не в 1897 г., как указано в статье А. Акиньшина и Т. Литвиновой, а, как явствует из копии метрической записи о смерти его, «выданной священослужителями Нижегородской при губернской земской больнице Скорбященской церкви, он умер 21-го, а погребён 22-го июня 1893 г., 38 лет, от костоеда рёбер и гнилостного гниения печени и почек» .
О судьбе некоторых представителей этого рода и их потомков в XX веке расскажем в следующий раз.
Архитектор Доменико Трезини и его потомки в России
Первым зодчим Санкт-Петербурга, новой столицы России, был выходец из Швейцарии Доменико Джованни Трезини, которого в России называли Андреем Якимовичем или Андреем Петровичем.Он родился в 1670 году в швейцарском кантоне Тессина, центром которого является город Лугано. Однако к моменту его рождения семья Трезини жила в городе Астано, где до сих пор сохранился их дом с фамильными гербами на фронтоне. Семья Трезини принадлежала к дворянскому сословию. Будучи итальянцами по национальности и католиками по вероисповеданию, они унаследовали свою фамилию от названия швейцарского городка Трезино, откуда происходил их род. Герб рода Трезини представляет собой четверочастный скошенный в виде Андреевского креста щит французской формы. В верхнем треугольнике щита – в голубом поле золотая дворянская корона, в нижнем треугольнике – в голубом же поле золотая шестиконечная звезда. В правой и левой треугольных частях – серебряное поле, пересечённое в каждой из них по центру двумя ломаными горизонтальными зигзагообразными линиями красного цвета.
Мы приводим изображение и полное описание герба Трезини по швейцарским источникам , в связи с тем, что в российских архивных документах эти сведения отсутствуют, так как этот герб не подносился на утверждение российским императорам, а его описание в монографии Ю. М. Овсянникова сделано, к сожалению, с ошибками .
Доменико Трезини был принят на российскую государственную службу в чине полковника фортификации и архитектуры в апреле 1703 г. в Дании, куда он приехал в поисках работы. Приём совершил, выполняя наказ царя Петра I, российский посол в Дании Андрей Петрович Измайлов. В том же году архитектор ступил на российскую землю, а в начале марта 1704 г. прибыл на берега Невы, где шло строительство новой столицы России, и приступил к выполнению царских заданий. В Швейцарии, в городе Астано остались его первая жена и две дочери. Старшая дочь, Фелиция Томазина (1698–1768), так и проживёт всю жизнь в Астано вместе со своим мужем Джузеппе Трезини, а младшая, Мария Люсия Томазина, вместе со своим мужем Карло Джузеппе (Осипом Петровичем) Трезини впоследствии приедет к отцу в Санкт?Петербург. Но семейная жизнь этой пары не заладилась, и в 1744 г. Мария вернулась в Астано, где и умерла 1769 г., а её муж, весьма неудачливый строитель и архитектор, оставшийся в Петербурге, скончался примерно в то же время. Доменико Трезини, ехавший в Россию первоночально «на ловлю счастья и чинов» на короткий срок, остался в этой стране до конца своих дней. Здесь расцвёл и нашёл признание его талант архитектора и строителя. В 1730 г. императрица Анна Иоановна в день своей коронации пожаловала ему за заслуги вотчину – поместье Малое Заречье в Рождественском уезде Санкт-Петербургской губернии, и Доменико Трезини стал российским помещиком и потомственным дворянином Российской Империи. Он скончался в 1734 г. и похоронен на кладбище возле Сампсоньевского храма, построенного им для императора Петра I в честь его победы над шведами в Полтавской битве.
Мы не знаем, когда скончалась Джованна де Ветис, первая жена Доменико Трезини, оставшаяся в Швейцарии, но в Петербурге архитектор был женат ещё дважды. Имя первой российской жены архитектора нам неизвестно, но их сын Пьетро Антонио (Петр Андреевич), родившийся в 1710 г., был крестником Петра I и в 1725 г. был направлен за границу на учёбу. В Россию он не вернулся, а известный архитектор Пётр Трезин, продолжавший дело Доменико Трезини и много работавший вместе с ним, сыном его не является. Весьма заманчивая версия о преемственности дел отца сыном, разрабатываемая в некоторых художественных и исторических сочинениях, к сожалению, противоречит сохранившимся архивным документам, анализ которых сделан в работах Ю. М. Овсянникова и И. И. Лисаевич, , , . Второй российской женой Доменико Трезини была Мария-Шарлотта. Об их сыновьях Джузеппе (Иосифе) и Джоакино (Якиме) известно лишь то, что они в 1738 г. окончили Кадетский корпус. Неведома нам судьба и дочерей архитектора от обоих его российских браков – Марии и Екатерины. Зато прослеживается жизнь Маттео (Матвея Андреевича) Трезина, младшего сына архитектора от его второго российского брака.
Как сообщает Ю. М. Овсянников со ссылкой на швейцарские источники,,, в книге Петропавловской церкви г. Астано сохранилась запись 1745 г. о смерти Анны Марии Терезии, малолетней дочери «рисовальщика господина Маттео Трезини из г. Санкт-Петербурга в России». Вероятно Матвей, как и его старший брат Пётр, был направлен на учебу за границу, где женился и имел дочь, запись о смерти которой сохранилась в церкви г. Астано. Однако затем он вернулся в Санкт-Петербург, где вступил во владение имуществом скончавшегося к тому времени отца. Это имущество состояло из имения в деревне Малое Заречье и усадьбы с каменным домом и другими постройками на набережной Васильевского острова. Этот дом сохранился до наших дней (современный адрес: набережная Лейтенанта Шмидта, дом 21). Л. И. Бройтман приводит тексты хранящихся в архивах двух купчих, удостоверяющих, что «сын архитектора доктор Матвей Андреев сын Трезин 7 декабря 1749 г. продал санкт-петербургскому купцу аукционисту Крестьяну Николаеву сыну Миллеру доставшийся ему по наследству от отца двор на Васильевском острову во 2-ой линии за Малой прешпективой (так назывался тогда Средний проспект) с садом и пустым местом, которое отстоит от ево фон Трезина саду даже до 1-ой линии, а Миллер через 2 месяца – 9 февраля 1750 г. – продал этот участок с довольно пространным каменным и деревянным зданиями архиепископу Платону» , .
Нам неведомо, вернулся ли в Петербург Матвей Трезин со своей прежней женой или, по примеру своего отца, завел себе в России новую супругу, только известно, что в Петербурге после возвращения из Швейцарии у него родилась дочь, которую назвали также Анной.
Анна Матвеевна Трезин стала женой Григория Ефимовича Радыгина. В документах о дворянстве Радыгиных записано: Радыгин Григорий Ефимович, секунд-майор, надворный советник, помещик Рождественского уезда Санкт-Петербургской губернии, 48 лет, в 1792 г. внесен вместе со своей семьёй в 3-ю часть дворянской родословной книги Санкт-Петербургской губернии. Вместе с ним внесены: жена – Анна Матвеевна, дочь доктора (лекаря из дворян) Матвея Трезина, их дети: Мария (16 лет), Анна (15 лет), Аграфена (12 лет). За ними числится поместье в деревне Малое Заречье Рождественского уезда Санкт-Петербургской губернии, часть которого унаследована Анной Матвеевной от отца и деда, а часть – куплена Г. Е. Радыгиным» , . Любопытно, что в швейцарских документах Матвей Андреевич Трезини именуется рисовальщиком из Санкт-Петербурга, а в российских – доктором, лекарем из дворян. По-видимому, своё медицинское образование он получал за границей, куда выезжал на учёбу.
Доменико Трезини умер в 1734 г. Кровь выдающегося архитектора растворилась в его многочисленных потомках, а фамилия и память о нём исчезли и стёрлись в последующих поколениях. Память человеческая коротка, и сегодня вряд ли кто знает, что первый зодчий Санкт-Петербурга является его далёким предком. В 1799 г. Аграфена (она же – Агриппина) Григорьевна Радыгина вышла замуж за майора Пахома Кондратьевича Чернова (1765–1827), ставшего впоследствии генерал-майором . Среди их потомков – Андрей Юрьевич Чepнoв – прапpaвнyк полковника Николая Пахомовича Чернова (1817–1870), младшего сына генерал-майора и Аграфены Григорьевны. Андрей Юрьевич Чернов родился в 1953 г., окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Он профессиональный поэт, литератор, журналист и общественный деятель, живет в Москве. Потомком Черновых является и автор этой статьи – праправнук Екатерины Пахомовны Черновой (род. 1808 г.), дочери генерал-майора, вышедшей замуж за генерал-лейтенанта Николая Михайловича Лемана (1795–1865). И тот, и другой – потомки Доменико Трезини в девятом колене по нисходящей линии, пятиюродные братья.
Долгое время память великого архитектора была предана незаслуженному забвению. Могила его затеряна. На месте кладбища, где он был похоронен, разбит сквер, в котором в советское время был установлен бюст Карла Маркса. Сейчас на этом месте памятник работы скульптора Михаила Шемякина в виде гранитного контура часовни, на котором высечены имена первых зодчих Петербурга. Среди них – имя Доменико Трезини. Наконец, это имя появилось и в топонимике города: оно присвоено безымянной площади на василеостровской набережной возле моста Лейтенанта Шмидта, напротив дома, принадлежавшего архитектору. На доме – мемориальная доска с обещанием соорудить в недалёком будущем памятник первому зодчему города. Как говорится, дай-то Бог! Но увы, не сохранилось достоверного портрета или изображения Доменико Трезини. В монографиях И. И. Лисаевич и Ю. М. Овсянникова, впервые воспроизводится найденный в стокгольмском архиве карандашный рисунок работавшего у Трезини шведа К. Ф. Койета, относящийся к 1721 г., на котором изображены три архитектора с планом Петербурга. Один из них, крайний справа, предположительно Доменико Трезини. Однако лучшие памятники архитектор соорудил себе ещё при жизни: это его творения, которые сохранились до нашего времени и являются украшением и гордостью современного Санкт-Петербурга.
Рецензии. Обзоры. Библиография
Книга о купцах Асеевых
В последние годы одним из направлений российского краеведения стало изучение генеалогии местных родов, причём не только дворянских, но и купеческих, крестьянских и т. д. История семей помогает авторам создавать широкие панорамы событий местной истории, и генеалогические сведения в этом контексте часто выступают как некое синтезирующее начало. К работам подобного рода относится вышедшая в 2001 г. книга тамбовского краеведа В. А. Кученковой, посвящённая семье Асеевых . Это уже второе издание, вышедшее более существенным тиражом в 1000 экземпляров (первое – всего 100) и дополненное новыми сведениями.Купеческая семья Асеевых была хорошо известна в Тамбовской губернии, прославилась богатством, широкой благотворительностью, заботой о нуждах церкви. Им принадлежали крупные суконные фабрики, спиртовые и конные заводы. В своих имениях Асеевы устроили несколько образцовых хозяйств, а в Тамбове соорудили великолепный особняк, описанию и судьбе которого в книге уделяется особое внимание. В 1915 г. действительный статский советник и купец I гильдии М. В. Асеев вместе с женой и детьми был возведен в потомственное дворянство и даже вёл переговоры с известным геральдистом, членом Русского генеалогического общества В. Е. Белинским о составлении родового герба .
Обо всём этом подробно рассказано в книге В. А. Кученковой, где приводится много интересных фактов о жизни и деятельности членов семьи Асеевых. Эмоционально написано о судьбе имущества Асеевых после национализации в 1918 г., в частности – о разрушении их особняков, Так, усадебный дом в Арженке Тамбовской области, как часто бывает в России, окончательно погиб несколько лет назад от «реставрации»: «После первоначальных работ исчезла обильная позолота лепнины, камин утратил свою роскошную облицовку, потолки – расписные плафоны, стены лишились изящных деревянных панелей. Асеевский дворец разрушен полностью…» (с. 63).
Генеалогия Асеевых описана подробно, но на протяжении сравнительно короткого периода – второй половины XIX – начала XX вв. Очень бегло говорится об основателе династии – крестьянине Агафоне Асееве – и его сыновьях, живших в первой половине XIX в., хотя выяснить жизнь и деятельность этих членов семьи представляется вполне возможным. Некоторые вопросы остались без должного освещения. Во-первых, ничего не сообщается о предках Агафона Асеева, живших в XVIII в. Во-вторых, нет точных cведений о судьбе Асеевых после 1917 г. Так что поле для дальнейшей исследовательской работы остаётся.
Несомненным достоинством книги В. А. Кученковой является широкое использование архивных источников, в основном – из Государственного архива Тамбовской области. Другой удачей стал иллюстративный ряд, состоящий из фотокопий архивных документов, фотографий семьи Асеевых, многочисленных рисунков и фотографий домов, принадлежавших семье ( в том числе и их интерьеров). Часть иллюстраций демонстрирует современное, полуразрушенное состояние некогда красивейших зданий,
В целом, книга В. А. Кученковой – вполне добросовестное и тщательное исследование, которое можно признать удачным опытом комплексного изучения отдельно взятого рода. Ценность подобных работ заключается в том, что они создают фактологическую основу для самых различных разделов исторического знания (краеведения, генеалогии, социальной истории, усадьбоведения и т. д.), а в конечном счете – делают представление о прошлом более полным и объективным.
Полезная книга с изъянами
Гогитидзе М. Грузинский генералитет (1699–1921): Биографический справочник. – Киев, 2001.Как видно из предисловия к книге (выпущенной
при участии Института украинской археографии и источниковедения им. М.
Грушевского НАН Украины), ее автор, подполковник грузинской армии
Мамука Гогитидзе, работает над темой грузинского генералитета с 1985 г.
Можно только приветствовать появление такого справочника, и читатель найдет
в нем немало полезной информации. На наш взгляд, особенно интересны
данные о нетитулованных представителях генералитета (сведения о потомках
княжеских родов можно легко найти и в других изданиях, в частности, в 3
и 4 томах серии «Дворянские роды Российской Империи», публикуемой под редакцией
С. В. Думина), а также о лицах, получивших генеральские звания в армии
независимой Грузинской республики (1918–1921). Большинство заметок достаточно
содержательны и информативны, в работе использованы (правда, к сожалению,
без прямых ссылок) многочисленные справочные издания, в том числе и новейшие
генеалогические публикации. Тем не менее, этот первый опыт справочника
подобного рода, естественно, вызывает и ряд замечаний, порой весьма существенных.
Удивляет отсутствие в справочнике многих известных
имен, в частности, генерал-майоров Артемия Давыдовича Абамелека (1823–1885),
Давыда Семеновича Абамелека (1773–1833), Семена Давыдовича Абамелека-Лазарева
(1816–1885), Семена Иосифовича Абамеликова (1853–?), выдающегося военачальника,
андреевского кавалера, героя кавказских войн генерала от инфантерии князя
Василия Иосифовича Бебутова (1791–1858), генерал-лейтенанта князя Давида
Иосифовича Бебутова. Что это, результат «селекции» грузинских княжеских
родов и последовательного исключения из списка семей армянского происхождения?
Но в справочнике присутствует князь Леван Иванович Меликов (1817–1892)
и еще два представителя этого рода, также имеющего армянские корни, а также
два Аргутинских-Долгоруковых (потомки «древнего рода грузинских князей
Мхаргрдзели», с. 33). Все же не доказано (хотя и уже встречалось в грузинской
генеалогической литературе) утверждение о грузинском происхождении рода
графов Кутайсовых; хотя фамилия их происходит от города Кутаиси,
все современники единогласно считали первого Кутайсова турком, а его детей,
родившихся в России и от брака с русской дворянкой, довольно затруднительно
считать грузинами.
К сожалению, нужно отметить и небрежность автора
в обращении с княжескими титулами. Отсутствуют вполне законные титулы у
всех многочисленных Дадиани, Г. Т. Агиашвили, М. Л. Сумбатова, Г.
Б. Туркистанова (Туркестанишвили), З. Х. Херхеулидзе, З. М. Чхотуа, И.
И. и С. И. Шаликовых и др., зато князьями именуются нетитулованные
дворяне – генерал-майоры Виктор Виссарионович и Захарий Арсланович Мдивани
(нам встречались упоминания о том, что представители семьи Мдивани в эмиграции
употребляли княжеский титул, но в Российской Империи и в Царстве Грузинском
семья эта никогда не была утверждена в княжеском достоинстве). То
же относится и к известному деятелю времен Гражданской войны П. Р. Бермондту,
титуловавшемся князем Бермондт-Аваловым, который использовал княжескую
фамилию своих предков по женской линии; в справочнике он именуется князем
Авалишвили (с. 17).
В издание включены довольно многочисленные черно-белые
репродукции портретов и фотографий лиц, упоминаемых в справочнике (к сожалению,
качество печати оставляет желать лучшего), а также контурные рисунки гербов
16 грузинских княжеских родов, исполненные Д. А. Гулордава. И тут также
возникает замечание, уже не столько научного, сколько морально-этического
и юридического плана. Указанные рисунки гербов были подготовлены специально
для издания «Дворянские роды Российской Империи» и опубликованы в его 4-м
томе, защищённом копирайтом издательства «Ликоминвест» (из этого тома,
кстати, была почерпнута и значительная часть приведенной в справочнике
М. Гогитидзе биографической информации). Ни издательство, ни сам художник
(разумеется, сохраняющий на эти рисунки авторские права) не были извещены
о намерении использовать данные иллюстрации в книге М. Гогитидзе. Возникла,
следовательно, коллизия, предусмотренная российским законодательством об
авторском праве. Хотелось бы надеяться, что автор и издатели книги найдут
возможность достойного выхода из этого неприятного положения.
Тем не менее, поставленная автором задача, несомненно,
интересна, и будем надеяться, что он сумеет учесть высказанные замечания,
подготовив второе, исправленое и дополненное издания свое работы, восполнив
существующие пробелы и устранив некоторые неточности, неизбежные мелкие
опечатки. В числе таких неточностей и опечаток отметим «Касское»
(вместо «Ксанское») эриставство (с. 37), «Лейб-егерский» (вместо «Лейб-гвардии
Егерский») батальон (с. 40), орден «Большой крест (Италия)» (с. 125) (Большой
крест – это не название, а 1-я степень ордена, название которого
здесь пропущено); существует фамилия князей Абхази (Абхазовых), а вариант
«Апхази (Апхазов)» никогда не существовал (с.30–32). Все эти замечания,
впрочем, носят довольно частный характер; более существенно в будущем
четче определить критерии отбора персоналий и устранить имеющиеся пробелы,
а также неточности в титулатуре.
Пушкин и его окружение – взгляд из Эстонии
Эстонское издательство «Индри» к 200?летию со дня рождения А. С. Пушкина выпустило своеобразную книгу – «Эстонская пушкиниана» (Таллин, 1999). Несмотря на то, что, как известно, Пушкин никогда не бывал в Эстляндской губернии, авторы – Марат Гайнуллин и Валерия Бобылёва – нашли свой оригинальный способ приобщить поэта к истории своей маленькой гордой страны: через родственные связи его жены и его друзей, имевших свою родню в прибалтийских губерниях.Книга написана по инициативе и при поддержке Союза Славянских просветительных и благотворительных обществ Эстонии.
Начав с письма к мужу, где Наталья Николаевна почти случайно упомянула о своих эстляндских родственниках Липхартах, авторы ищут и находят в Эстляндии других родственников Гончаровых. (В книге главы об этих находках составляют заключительную, самую большую часть). Потом приходит очередь лицейских товарищей Пушкина, его более поздних друзей (и даже недругов) и их родословных. Приводятся и выборки из поколенных росписей, в виде кратких (иногда и не очень кратких) рассказов о встречах, романах, свадьбах и рождениях – и в том числе точные генеалогические сведения, по которым можно было бы построить соответствующий фрагмент поколенной росписи.
Эта книга, конечно, не научный труд и не справочник, а просто беллетристическое произведение, но в ходе описания пушкинского окружения сообщается весьма полезная генеалогическая информация, тем более интересная, если учесть, что авторами использовались источники, для российских исследователей в настоящее время почти недоступные. В книге приведён список использованной литературы, и для полноты не хватает только именных указателей.
Поскольку в повествовании встречаются названия эстонских местностей, имений, где происходило действие того или другого рассказа, то в конце книги приложена карта Эстонии, на которой отмечено их местоположение. Кроме них, многие события происходили в Ревеле, куда летом на модные в то время воды съезжалась петербургская знать, а также в Дерпте, где одни учились в университете, а другие останавливались на пути из Петербурга в Европу. Через этот город проходил тогда единственный тракт, связывавший столицу России с европейскими странами. Встречи, знакомства, происходившие в этих местах, играли немалую роль в биографиях персонажей.
Книга начинается с родословной самого Пушкина, от «мужа честна Радши»; не забыт и Ганнибал, который жил в Пернове, владел мызами Карьякюла и Раххола в Эстляндии, а с 1742 года был 10 лет обер-комендантом Ревеля. Затем отдельные главы отведены П. А. Вяземскому, Карамзиным, В. И. Далю, А. А. Дельвигу, Г. Р. Державину, В. А. Жуковскому, Н. М. Языкову, В. А. Соллогубу и лицеистам, среди которых – Матюшкин, Вольховский, Илличевский, Яковлев, Вульф, Кюхельбекер, Горчаков и Воейков; а также Булгарину и Бенкендорфу.
На с. 150 приведена таблица, показывающая схему родства между потомками Кюхельбекера и Барклая де Толли, а на с. 156 – такая же связь между потомками Л. Н. Толстого и А. М. Горчакова. Кроме упомянутых, в книге с разной степенью подробности описаны роды фон Гринвальдов, фон Раммов, фон Таубе, баронов Будбергов и Поссе, графов Бобринских, Буксгевденов, Сиверсов и других.В главе о прибалтийских родственниках Натальи Николаевны к рассказам приложены родословные древа, точнее, те ветви их, которые ведут к упоминаемым персонам.
На цветных вкладках изображены фрагменты древ А. С. Пушкина (между страницами 8 и 9), Липхартов (230–231), Левис оф Менаров (252–253), Кноррингов (256–257), графов Штакельбергов (262–263), Тизенгаузенов (268–269) и баронов Фитингофов (284–285). Рисунки эти, вероятно, были рассчитаны на формат несколько больший, чем данная книга, и при уменьшении, к сожалению, детали на них и тексты стали менее ясными.
Вызывает некоторое недоумение аннотация, в которой сказано, что «в книге впервые приводятся родословные родов Липхартов, Кноррингов, Стакельбергов, Тизенгаузенов, Фитингофов…» – тем более, что среди указанной литературы, конечно же, есть всем известные справочники балтийского рыцарства, где эти родословные опубликованы раньше и гораздо более полно.
Генеалогические материалы в книгах В. В. Легостаева о калужских храмах
В последнее время калужский краевед Виталий Васильевич Легостаев выпустил несколько книг, посвящённых истории храмов Калужского уезда. Работая над ними, автор широко использовал материалы ГАКО и сведения, почерпнутые из калужских епархиальных изданий. В этих изданиях также приводится немало сведений, которые могут быть полезны генеалогам.Книга «Храмы Калужского уезда» (Калуга. 2001. – 76 с.) содержит информацию обо всех храмах уезда на начало XX века, приходских селениях, храмоустроителях, некоторых священнослужителях.
Три книги посвящены непосредственной истории приходов. «Летопись церкви села Покров на Калужке. Исторический очерк. (Приходы земли Калужской. Ч. 3)» (Калуга. 2000. – 26 с.) рассказывает об истории церкви ныне несуществующего села в Ферзиковском районе. С начала XIX в. эта церковь была приписной к церкви села Калужка, и лишь в 1886 г. был восстановлен приход. В книге помещён алфавитный список причта церкви (а также старост) за XVIII – XX вв. с краткими биографическими сведениями (иногда указывается состав семьи). В остальных двух книгах, посвящённых истории приходов, приведено несколько генеалогических росписей духовенства.
В «Летописи Михаило-Архангельской церкви села Боброво Калужского уезда. Исторический очерк (Приходы земли Калужской. Ч. 2)» (Калуга. 2000. – 80 с.) даётся история села Боброво (ныне Бебелево Ферзиковского района), ранее принадлежавшего Римским-Корсаковым. В этой книге также имеется список алфавитный список причта церкви (а также старост) за XVIII – XX вв. с краткими биографическими сведениями. Интересно соглашение о взятии Михайло-Архангельского храма в бессрочное пользование, которое было составлено 7 декабря 1918 г. (с. 17–19). Под этим документом стоят подписи причта и прихожан – по одной от каждого двора. В. В. Легостаеву удалось расшифровать многие из них. В книге помещены составленные автором генеалогические росписи. Генеалогия Ратмировых составлена только по материалам ГАКО и епархиальным изданиям. Представлены 3 поколения, начиная от служившего в Боброве с 1848 года священника Фёдора Николаевича (1823 – 31 октября 1867). К сожалению, автору не удалось выявить ныне живущих потомков Ратмировых. Более подробны росписи Соколовых и Ставровских. Генеалогия Соколовых начинается от священника (с 1841) села Хозцы Козельского уезда Фёдора (1814 – 22 декабря 1860), внук которого священник Иоанн Дмитриевич (1878 – 15 сентября 1939) служил в Бобровке. Представлено 6 поколений потомков как по мужской, так и по женским линиям. Первым из Ставровских представлен дьячок Козьма, служивший в Малоярославце в первой четвери XIX века. В росписи представлено 7 поколений, также как по мужским, так и по женским линиям. Некоторые из потомков Ставровских живут уже в США. Часть сведений о потомках Соколовых и Ставровских дана в примечаниях. Помимо архивных и печатных материалов, автор широко использовал сведения, полученные от ныне живущих представителей обоих родов. В книге имеется именной указатель.
Несколько генеалогических росписей имеется и в книге «Летопись церкви села Калужка. (Приходы земли Калужской)» (Калуга. 2000. – 120 с.). Здесь также приведены сведения о причте церкви от XVIII в. до настоящего времени. Имеется несколько важных документов: имена владельцев крестьян прихода в 1799 г. (с. 33), обязательство 1820 г. построить мост на реке Калужен, в котором приведены имена крестьян (с. 15), список домохозяев Турынинской Слободки по состоянию на 17 декабря 1877 г. (с. 112). Из родословных, составленных по архивным и печатным источникам, представлены росписи Зюковых (6 поколений до начала XX в.), происходящих от Стефана, диакона церкви Замошье Мосальского уезда, сын которого Пров (1782 – 25 августа 1845) с 1831 г. служил в селе Калужка, и Соколовых (4 поколения до начала XX в.), начиная от священника Иосифа Михайловича (3 ноября 1805 – 21 февраля 1886), сын которого Александр (30 марта 1831 – ?) с 1857 г. служил в селе Калужка. Более подробно родословие Баункиных (6 поколений до настоящего времени), начинающееся от крестьянина Герасима Петрова, жившего в Турынининской Слободке в 1877 г., сын которого Василий с 1902 г. был старостой церкви, и Тверских (6 поколений до настоящего времени), происходящих от псаломщика Якова, сын которого Иван был с 1892 г. псаломщиком, а с 1897 г. диаконом в с. Калужка.
Представленные списки причтов и родословные являются хорошей иллюстрацией к истории и генеалогии духовного сословия. В XVIII – начале XIX в. у многих представителей духовного сословия ещё не было фамилий. Так, внуком священника церкви Калужки в 1724 г. был Фёдот Демидов, а его внук, также священник, именовался Иваном Евфимовым. Другим интересным примером является причисление к потомственному дворянству священника той же церкви Александра Иосифовича Соколова в 1889 г.
Среди мелких неточностей, имеющихся в книгах, можно отметить встречающееся иногда название Священный Синод, хотя в 1721–1917 гг. его титул был Святейший, добавление 13 дней вместо 12 при переводе некоторых дат в XIX веке. В книге о с. Боброво (с. 37) идёт речь о гимназии, существовавшей будто бы в 1927 г., хотя в те годы гимназий уже не было. Говоря о священнике села Боброво Иоанне Соколове, В. В. Легостаев указывает, что тот в 1915 г. был призван в тыловое ополчение полковым священником (с. 34). Как известно, понятие «тыловое ополчение» появилось только через несколько лет и имело совсем другой смысл, а во время Первой мировой войны многие представители духовенства отправились (часто добровольно) в действующую армию, где выполняли пастырские обязанности, или же перешли в ведомство протопресвитера военного и морского духовенства.
Немало трудов предпринял В. В. Легостаев для составления родословных потомков духовенства в XX веке. Особое значение он придает розыску ещё живущих сейчас представителей фамилий, предки которых когда-то служили в Калужском уезде. «Именно воспоминания внука или внучки сегодня заменят тяжёлый архивный поиск завтра, помогут составить неоценимую в обозримом будущем для их рода генеалогическую роспись» (с. Калужка, с. 4). Сейчас, когда сильно возрос интерес к генеалогии, эти слова должны помнить не только генеалоги, но и все, кто начинает интересоваться историей своего рода.