На первую страницу

Краткое пособие для описывающих русские некрополи за рубежом

Иван Грезин
Андрей Шумков

Российский некрополь

Выпуск 7

Серия “Российский некрополь”
Выходит с 1996 года под общей редакцией А. А. Шумкова
 

Настоящая брошюра является расширенным вариантом
доклада авторов на VII Савеловских чтениях
(Москва, 26 декабря 2000 г.)

И. И. Грезин, А. А. Шумков. Краткое пособие для описывающих русские некрополи за рубежом. Серия “Российский некрополь”. Выпуск 7. СПб.: Издательство ВИРД, 2000. 12 с.
Книга распродана
 
 

В настоящей брошюре авторы попытались изложить свой накопленный опыт описания некрополей. Не претендуя на то, чтобы представить законченное методическое пособие, они, тем не менее, надеются, что их опыт может оказаться полезным всем, кто предпримет описание того или иного некрополя. Уделив больше внимания описанию русских захоронений на зарубежных кладбищах, авторы уверены, что общие принципы исследования и описания в равной мере будут подходить к некрополям и в Москве, и в Орле, и в Житомире, и в Париже, и в Сан-Франциско. Конечно, следует учитывать, что административные условия, языки, частный местный “колорит” и прочее будут разниться не только в пределах одной страны, но порой и в пределах одного города. Поэтому авторы постараются разобрать наиболее типичные проблемы.

Поскольку в большинстве своем исследователи описывают и будут описывать именно кладбища, как основную форму некрополей, то последним будет уделено большее внимание. Однако общие принципы работы распространяются не только на кладбища, но и на другие формы некрополей – костницы, кенотафы, памятные доски, печатные и рукописные списки умерших, а также на сводные некрополи – те, что составлены на основе различных источников.
Изложенные ниже разделы перечисляют основополагающие, на взгляд авторов, принципы описания некрополей, и если исследователи ими пренебрегут, то, как авторы смеют полагать, и самим исследователям будет трудно достичь какого-либо понимания о предмете исследования, и результат работы окажется неполным и искаженным.
Рекомендации размещены по разделам, связанными с тем или иным этапом описания. Представленная в тексте последовательность в работе, естественно, не обязательна. Главное – чтобы были проделаны все этапы обследования некрополя, обработки материалов, сбора дополнительной информации и оформления.

* * *

Каждому исследователю перед началом работы полезно выяснить точное название кладбища на официальном языке территории, где оно расположено. Следует также привести и пояснить все традиционные (неофициальные) наименования, бытующие среди местного населения и русской колонии. На этом же этапе необходимо выяснить административную принадлежность и подчиненность кладбища, установить его точный адрес со всеми почтовыми реквизитами, телефонами и проч.

Вопросы о названии и подчинении очень тесно связаны между собой. Их незнание порой приводит ко многим заблуждениям. Хорошо известный пример: широко распространенное в последние годы в печати и популярной литературе именование самого известного русского кладбища за границей “Русским кладбищем Сент-Женевьев-де-Буа” совершенно неверно. Никакого “русского” (в смысле административного подчинения) кладбища в коммуне Сент-Женевьев-де-Буа (департамент Эсон, Франция) не было и нет – и это несмотря на многочисленные попытки журналистов рассказать об обратном. Есть коммунальное кладбище, где хоронят местных жителей и где с июня 1927 г., по договоренности причта русского православного Свято-Александро-Невского собора в Париже с местными властями, начали хоронить сначала скончавшихся в местном старческом “Русском Доме”, а затем их родственников, друзей, однополчан, сослуживцев и вообще выходцев из России. И сейчас, когда русских на кладбище около 10 тысяч, кладбище по-прежнему принадлежит местной французской коммуне. Русскими же захоронениями ведает особый общественный комитет , он же ведет учет и регистрацию могил. И это обстоятельство, конечно, отличает кладбище коммуны Сент-Женевьев-де-Буа от множества других коммунальных и муниципальных кладбищ Западной Европы, где, при наличии большого количества захоронений или даже особых “русских” участков, никакого подобного русского комитета нет.
С иной ситуацией мы сталкиваемся в Ницце, где существует “Русское кладбище Кокад” – и это его полное официальное название! Это кладбище со своей отдельной администрацией, территорией и границами. Принадлежит оно приходу русского Свято-Николаевского собора в Ницце и никак административно не зависит ни от расположенного через дорогу большого коммунального кладбища ниццкого района Кокад, ни от находящегося рядом “Английского кладбища”.
Упомянем также уникальный статус римского “Некатолического кладбища для иностранцев в Тестаччо” с семью сотнями русских могил. С 1921 г., на основании особого Устава, в котором использование кладбища закреплялось за протестантами и православными, оно управляется Генеральной комиссией, составленной из дипломатов – представителей некатолических наций. В послевоенное время Комиссия состояла из представителей Великобритании, США, ФРГ и Швеции, а в 1995 г. к ним присоединился посол Российской Федерации. Для обслуживания кладбища и клиентов Генеральная комиссия нанимает во всем подотчетную ей администрацию во главе с директором кладбища.
Все эти подробности совершенно необходимо знать перед началом работы, ибо они оказываются принципиально важными в случае, если исследователь не захочет ограничиться “полевым” описанием, а пожелает дополнить собранные натурные сведения материалами из кладбищенских книг, картотек, метрических записей и т.д. Другой вопрос – как эти демарши будут восприняты, но знать к кому и как обращаться просто необходимо.
При публикации материалов исследователь должен указать точный адрес кладбища, описать его топографическое положение в городе и привести способы, которыми можно до него добраться. Все это должно быть сделано для тех, кто пожелает пойти по стопам нашего исследователя – независимо от характера посещения – будь-то паломники, поклонники, туристы или новые исследователи. Для этого также следует указать часы работы кладбища, его администрации и сторожа, привести все возможные почтовые адреса, телефоны, факсы.
Из тех же соображений следует разыскать или нарисовать план кладбища, указать на нем русский участок, если таковой имеет более или менее отчетливые границы, а также уточнить топографическое устройство кладбища: есть ли на нем четкое деление на участки, зоны, квадраты. По опыту авторов, никаких устоявшихся правил здесь не соблюдается: разные кладбища в одной и той же местности могут иметь или одну общую нумерацию могил, склепов и костниц, или делиться на аллеи и участки с такой же нумерацией или без нее. При отсутствии четкого деления на участки, исследователю, если представится на то возможность, нужно самостоятельно разработать систему координат для обозначения места могилы на кладбище. В случаях небольшого количества русских могил можно обозначить на общем плане примерное место их расположения.

* * *

Другой важный момент для выяснения – есть ли на кладбище регистрационная книга, картотека и другой справочной материал, и какова их доступность для исследовательской работы. Из книг, картотек и документов кладбищенского архива можно почерпнуть сведения об утраченных могилах; пополнить и расшифровать надгробные тексты: дополнить имена и даты, выяснить места рождения и смерти, девичьи фамилии, родственные связи. Можно также получить копии справок о смерти и захоронении, планы и схемы кладбища, выявить ссылки на другие, подчас неожиданные источники, как, например, ранее неизвестные рукописные или печатные материалы о кладбище.

И в этом вопросе не существует общих для всех кладбищ правил и, видимо, они и невозможны. Однако прослеживается закономерность: на мемориальных кладбищах, где захоронений больше не делается, а если и делаются, то очень мало и прежде всего в семейные склепы (как например, на бывшем муниципальном кладбище де Руа, оно же Планпале, в Женеве – ныне месте упокоения городских знаменитостей), такие книги общедоступны. На большинстве муниципальных кладбищ регистрационные книги или данные картотек также доступны, но при наличии разрешения от властей, которое в принципе, если ведется серьезная научная работа, да еще при содействии местных исторических, культурно-просветительских и/или генеалогических организаций, получить бывает довольно легко. Единственное ограничение, с которым может столкнуться исследователь – это ограничение в доступе к информации о недавних захоронениях, а также о лицах, содержащих могилу (последнее является тайной, и строго блюдется).
Разброс отношения администрации к исследователю может быть невероятно велик – от благожелательного предоставления всех возможных сведений до прямого препятствия работе под надуманными предлогами. В практике авторов, бывало всякое. Помощь со стороны администрации в получении дополнительных материалов может быть настолько велика, что исследователю, помимо профессиональных качеств, следует обладать также беспредельным тактом и осторожностью в обращении с официальными представителями.

* * *

Исследователю необходимо максимально точно выяснить и описать конфессиональную принадлежность кладбища (или его отдельных составных частей). Так как в большинстве случаев речь будет идти о православных захоронениях, полезно привести полное название храма, который окормляет кладбище, указать его юрисдикцию, выяснить степень сохранности метрических книг и возможность их использования при описании кладбища. При выяснении этого пункта, также как и при контактах с администрацией кладбища, рекомендуется соблюдать максимальный такт. Как показывает опыт, наилучший вариант (как и в случае с кладбищенской администрацией) – иметь в качестве “проводника” местного исследователя или другое сочувствующее исследованиям лицо, хорошо знающее, к кому по какому вопросу следует обращаться.
Эти же рекомендации следует иметь в виду и при описании могил выходцев из России или СССР, принадлежащих к иным вероисповеданиям.

* * *

Под определение “русские могилы”, по нашему убеждению, должны попадать могилы всех выходцев из пределов бывшей Российской Империи (включая Царство Польское и Великое Княжество Финляндское) и бывшего Советского Союза, всех вероисповеданий, сословий и национальностей. Собственно, в большинстве случаев администрации зарубежных кладбищ всех вышеназванных лиц, за исключением поляков и финнов, именует или “русскими” или “советскими”.
При работе на чисто “русских” кладбищах дело облегчается тем, что в составляемый список должны быть занесены все погребенные, каково бы ни было их национальное происхождение. Русское кладбище в Ницце дает этому прекрасный пример: на нем похоронены не только выходцы из России, но и представители других православных наций – греки, румыны, сербы, болгары. Среди похороненных встречаются армяне из семей, живших не только в пределах Российской Империи, а также лица с явно англо-саксонскими именами и (судя по типу захоронений) явно неправославных исповеданий. И это не говоря уже об иностранных родственниках и потомках русских семей! Но так как ниццкое кладбище представляет собой единый комплекс и в историческом, и в архитектурном смысле, то пропускать эти “нерусские” могилы не имеет никакого смысла, а с генеалогической точки зрения просто недопустимо.
На коммунальных кладбищах, там, где интересующие исследователя могилы могут быть разбросаны по разным участкам, дело обстоит сложнее. Здесь исследователь должен мобилизовать как свою наблюдательность, так и всю свою эрудицию. Ему необходимо подключить к работе все свои исторические, географические и лингвистические и прочие знания, проявить осведомленность в искусстве, литературе и т.д.  Ибо не только внешние признаки – имя, православный крест, надписи по-русски или же упоминание конкретных географических названий – свидетельствуют о необходимости зафиксировать могилу. Сколько в России было и есть семей с чисто “европейскими” фамилиями! Сколько болгарских или, в меньшей степени, сербских имен идентично с русскими, особенно если они написаны латинскими буквами! А взять польские, армянские или еврейские фамилии: определить из России или нет происходили лица, их носившие, часто совершенно не представляется возможным.
В этом вопросе авторы, ни к чему не обязывая будущего исследователя, советуют ему с самого начала определиться, по какому принципу он станет составлять свой список, кого будет туда включать, а кого нет.

Особый разговор об иностранцах, которые жили в России (по долгу частной и государственной службы или из коммерческих соображений), но не имели в ней никаких семейных связей. Представляется интересным – особенно в случае, если факт проживания в России прямо подтверждается источниками, а тем более самой надгробной надписью – упоминать и таких иностранцев. В ряде случаев это могут быть весьма разные и интересные ситуации. На уже упоминавшемся женевском кладбище де Руа имеется надгробие бывшего долголетнего швейцарского консула в Санкт-Петербурге, а на кладбище Тестаччо в Риме на могиле одной немецкой семьи находится кенотаф их умершего в 1946 г. в советском плену родственника.

* * *

При натурном описании целесообразно вести записи следующим образом:
– номер или индекс участка, номер могилы на плане-схеме кладбища;
– полный неадаптированный текст на оригинальном языке с надгробия (включая заведомо неверные или ошибочные сведения: как-то фальшивые титулы и звания, анахронизмы, неверные географические названия, неточные термины и даты);
– вид могилы (плита, крест на тумбе и т.д., мрамор, гранит), наличие каких-либо деталей, как например, скульптурного изображения, барельефа, фотографии;

– наличие эпитафий, в особенности, отражающих детали биографии усопшего, указание хоронивших и “помнящих” усопшего;
– наличие соседних могил или их размещение в одной ограде, на одном могильном месте, особенно если сразу бросается в глаза связь этих захоронений между собой;
– особенности захоронения (кенотаф, временная могила, надгробие над эксгумированной могилой).

* * *
После завершения натурного описания некрополя и обработки кладбищенских справочных и документальных материалов желательно перейти к сбору дополнительной информации о похороненных лицах из печатных, архивных и нарративных источников. В зависимости от поставленной задачи каждая запись о похороненном лице может быть краткой или пространной (в виде небольшого очерка). По возможности, при любом из вариантов она должна содержать следующие сведения:
– место и полную дату рождения,
– место и полную дату смерти,
– чин, звание, должность, профессию или род занятий,
В отношении дам – сверх первых двух пунктов – девичья фамилия, чин, звание, должность, профессия или род занятий мужа, а, возможно, и ее собственная профессия или род занятий.
Для детей, девиц и отроков – сверх сведений о рождении и смерти – чин, звание, должность или профессия и род занятий отца.

Источниками дополнительной информации могут служить:
– сообщения родственников и знакомых, семейные архивы,
– траурные сообщения в газетах, некрологи,
– справочные (энциклопедии, биографические словари, разнообразные календари и списки) и генеалогические издания,
– мемуарная и биографическая литература,
– документы государственных архивов и рукописных собраний.

На заключительном этапе сбора материала желательно более широкое обращение к генеалогам и ко всем профильным специалистам (искусствоведам, литературоведам и др.). Широта охвата источников и привлечения знаний коллег будет прямо пропорциональна качеству и полноте работы над некрополем.
Излишне, видимо, упоминать о необходимости максимально полного знакомства с предшествовавшими описаниями того же кладбища (как опубликованными, так и рукописными), справочниками или путеводителями по данному кладбищу, городу, области и т.п.

* * *

В процессе оформления сведений о каждом персонаже, собранных при натурном обследовании кладбища, полученных при знакомстве с кладбищенской документацией и дополнительных изысканиях, можно следовать предлагаемому образцу:

Агафонов Михаил Афанасьевич, Санкт-Петербург 1784 – Рим 18/30.1.1839, первый камердинер в чине 8 класса Е. И. В., состоявший при Государе Цесаревиче Наследнике Всероссийского Престола Великом Князе Александре Николаевиче [участок, ряд, место (или номер могилы по регистрационной книге и на плане), при необходимости – тип захоронения, вид надгробия, номер записи в кладбищенской книге], похоронен вместе (или рядом) с женой NN.

Вся информация, взятая с надгробия, приводится прямым текстом (или подчеркивается при рукописном оформлении работы), дополнительная – курсивом (или не подчеркивается).
Полезно, а в ряде случаев необходимо привести оригинальное написание фамилии (по надгробной надписи и кладбищенским документам) и эпитафии. Это замечание касается не только нерусских захоронений. Стоит помнить, что некоторые немецкие, французские, итальянские и др. фамилии имели устойчивое фонетически неточное русское написание, а также иметь в виду, что многие русские фамилии в написании латинскими буквами порой искажались до полной неузнаваемости.
Все неточности оригинального текста надгробий – как случайного, так и преднамеренного характера – должны быть оговорены и, по возможности, откомментированы. Это может быть сделано в предисловии, основном тексте или примечаниях.

Для дополнительной информации следует привести ее источники (с точными библиографическими данными, архивными шифрами или указанием источника устной информации):
– регистрационная книга или документы архива кладбища,
– метрическая книга церкви (название),
– название газеты, дата,
– название книги или справочника, выходные данные, страница,
– название архива, шифр дела, лист,
– сообщение NN.

Весьма полезно завершить работу (а при опубликовании предварить) кратким очерком по истории кладбища с момента его возникновения, о времени и обстоятельствах появления на нем русских могил, его особенностях и проч. В очерке следует привести все сведения о названии, месте расположения, административной и конфессиональной принадлежности кладбища. Также необходимо точно изложить принципы, выбранные для описания некрополя и подготовки материала. Все несущественные отступления от изложенных выше рекомендаций, как-то: перевод на русский язык оригинальных текстов, неуказывание вида памятника, а также эпитафий общего характера и т.д., следует особо оговорить.

Осознавая научно-историческую необходимость продолжения описания русских заграничных некрополей, а также понимая, что это не по силам ограниченному кругу исследователей, авторы надеются, что их увлеченность пополнит число коллег-некрополистов, а авторский опыт подскажет им, как методически верно подойти к описанию некрополей.