Давид
Важаевич родился в Харькове под фамилией Чохонелидзе. Образование высшее:
преподаватель изобразительного искусства. Также имеет дипломы рабочих специальностей:
слесаря-инструментальщика и портного.
Член нью-йоркского клуба русских писателей в США. Публикуется с 1998 года. Состоит в Российском Дворянском Собрании в Москве и совете Харьковского Дворянского Собрания. Депутат VIII и IX всероссийских дворянских съездов в Москве.
Автор аргументированной книги о теоретиках марксизма "Скандальный детектив или Философия порока" (Фолио, 2000 г.), художественно-документальной повести "Дембель через повешение" (Крок, 2001 г.), ряда критических публикаций в газете "Вечерний Харьков", в аналитическом украинском журнале "Деловая жизнь". Имеет публикации за рубежом, в альманахе клуба и в старейшем печатном органе белой эмиграции "Русская жизнь" ("Что позволяют себе недометры?!", Сан-Франциско, США, 17 апреля 1999 года); С.Пб., издательство "Янус", 2004 год.
. Хобби: занятие боксом. Четырнадцать лет на ринге.
Платон Александрович Кусков
Платон Александрович Кусков - русский поэт, философ-гуманист, переводчик Шекспира, генерал МВД и крупный финансист, один из первостепенных лиц, принявших непосредственное участие в освобождении крестьян от крепостного права (1834 - 1909 гг.). Предметом исследования Кускова-философа было Слово Божье, его труды отличает критико-философский взгляд на деятельность человека. Значение мысли Платона Александровича велико для наших современников, живущих на Украине и в содружестве СНГ.Родился Платон Александрович Кусков в Санкт-Петербурге 18 ноября 1834 года в семье потомственного дворянина. Служение делу православной церкви было заложено уже в генах младенца. Его отец Александр Кусков по предоставлению наместника Кавказского был ВЫСОЧАЙШЕ утвержден членом Общества Восстановления Православного Христианства на Кавказе.
Уже в двадцатилетнем возрасте Платон Александрович Кусков печатает свои первые стихотворения в популярном санкт-петербургском журнале "Современник", затем его поэзия помещалась в известных тогда "Русском Слове" (1859 г.), "Времени" (1861 г.), "Светоче" и др. Он оригинально перевел Шекспировского "Отелло" ("Заря", 1870 г., номер 4), часть "Ромео и Юлии", Сонеты.
В книге "Прошлое Петербургского театрального училища" упоминается следующий факт:
"балерина-корифейка Е.А. Каширина была замужем за П.А. Кусковым, известным переводчиком Шекспира" [1].
Сам Кусков объяснял так свой скромный труд:
"Они переведены у меня с соблюдением стихотворного ритма, но очень часто почти не стихами и без рифмы, это единственное средство не нарушить полноты содержания и не внести в перевод часто более самого себя, чем Шекспира. Даже в прозаических переводах, какие делаются, например, у французов, при всей их добросовестности, беспрестанно является искушение представить дело в наиболее соответствующем вкусу переводчика виде. Это замечается даже у Тэна: прелестные переводы, но все-таки спрыснутые французскими духами. У Франсуа Гюго образ заботливой хозяйки, бегущей за вырвавшеюся из курятника курицей (сонет CXLIII), перешел в образ перепуганной самки-матери, кидающейся из гнезда за выпорхнувшим оттуда птенчиком. Может быть, оно так и поэтичнее, но я бы скромно желал в качестве читателя, чтобы мне показали дело так, как оно поставлено у Шекспира.... (Тем более, что и сам мэтр не строго соблюдал форму 14-ти строк. Даже число стоп не везде одинаково. Главное для Шекспира - более полное выражение мысли). В английском языке преобладают слова односложные. Поэтому в большинстве случаев одна английская строка требует полторы строки русских для полного ее перевода. Чтобы передать ее одним стихом, необходимо третью часть того, что есть в подлиннике, отрезать. Где тот патентованный хирург, которого уполномочит читатель произвести такую операцию над Шекспиром...? Мне скажут, что при этом может произойти "восполнение", но от такого-то "восполнения" и происходит окончательное исчезновение личности творца за личностью копировщика...".
В прозе, помимо фельетонов и рецензий в "Голосе" (1863 г.), Кусков опубликовал свои размышления под названием "Нечто о нравственном элементе в поэзии" ("Светоч" 1861 г., номер 5), "Литературная истерика" ("Время", 1861 г., номер 7); "Повесть об одном сумасшедшем поэте" (1861 г., номер 5) и многие другие. В энциклопедии Брокгауза и Эфрона подводится итог первого периода литературной деятельности Платона Александровича как "бесхитростного поэта впечатления, несмотря на недостаток ярких красок, умеющего вызвать у читателя гармоничное впечатление". Последующие его труды: сборник "Наша жизнь", в особенности "Наше место в вечности" и "Разговор на пристани", дают право редакции такого авторитетнейшего издания, как "Исторический Вестник" (октябрь 1909 г.) громогласно заявить, что "эти рассуждения прелестью формы соединяют необыкновенную оригинальность и глубину мысли, и имя П.А. Кускова не забудется в небольшой толпе самобытных русских философов. Известный мыслитель, писатель, психолог и критик Н.Н. Страхов (являвшийся идолом для поклонения у В.В. Розанова), неоднократно говаривал, что Кусков есть настоящий "урожденный" философ, с оригинальным и большим философским светом в себе, с полным и гармоничным миросозерцанием". В журнале "Нева" (1909 г., номер 41), в частности, отмечается:
"Платон Александрович
один из редких в России философов, философ самобытный, глубокий, проникнутый
ясным и стройным мировоззрением, искавший ответа на вечнотревожные вопросы
нашего бытия. Он начинал свою литературную деятельность в журналах "Эпоха"
и "Время", был ближайшим сотрудником и товарищем Ф.М. Достоевского".
Действительно, сферы интересов Платона Александровича были весьма широки, он уделял много внимания вопросам психики молодежи, затрагивал даже пикантную по тем временам тему её сексуального воспитания:
"...Относительно любви, этого самого больного места всего человечества, до сих пор не вносится в жизнь никаких отрезвляющих сведений", "...низменные элементы любви имеют глубокое метафизическое значение: в них все трагическое любви; без них любовь не имела бы воспитательной силы. Они заставляют нас трепетать за нее, охранять ее, призывать Бога к участию в наших любовных сближениях" [2; 25].
На фотографии слева - Платон Александрович Кусков. Фото из журнала «Нева», 1909 год, номер 41
Еще более Кускова беспокоили циклы юношеского нигилизма:
"Каждое молодое поколение начинает свою жизнь строением башни вавилонской нового образца, с новыми приспособлениями для работы, но все той же по существу и заключающей в себе ту же массу, только несколько подновленных ошибок. (...) Самомнение юности поддерживается особенно тем, что юность не только принимает свои желания за указания, к чему нужно стремиться; но придает еще им значение и цену уже исполненных обещаний (...), вослед за несдерживаемыми ничем желаниями неминуемо наступает разочарование, всегда ищущее виноватых вне себя!".
В число виновных философ ставил и некоторых талантливых юношей, которые благодаря своему таланту и одновременно узости мышления успешно вносят ложь в сознание сверстников:
"Ложь, вносимая ими в жизнь, по соблазнительности формы и по горячности увлечения глубже проникает в сердца людей и с большим упорством там сохраняется. Посмотрите, какую неосторожную ложь вносит в молодые сердца гениальный Гоголь: "Грозна, страшна грядущая впереди старость, и ничего не отдает назад и обратно! Могила милосерднее ее, на могиле напишется: здесь погребен человек; но ничего не прочитаешь в хладных, бесчувственных чертах бесчеловечной старости". Но не было ли бы так же верно и другое образное построение: "Могила милосерднее юности: на могиле старца напишется: ЗДЕСЬ ПОГРЕБЕН ЧЕЛОВЕК; но и этого не хочет прочесть легкомысленная, самодовольная юность в определенно сложившихся, начертанных пытками жизни чертах старика".
Аналогичные грустные рассуждения находили отображение и в поэзии Платона Александровича. В легенде о Карле Великом "Первый снег" есть такие строки:
Материалисты типа Карла Маркса при всем своем ораторском даре несомненно пользовались известными особенностями еще подросткового периода сознания основной массы аудитории и раздражали своей бесстыдной ложью философа-идеалиста П.А. Кускова:"Но нельзя ж, сложивши руки,
И смотреть, как наше дело
Портят дети нам и внуки...
Даже сказано в Писанье...
И как будто вихрь летучий
Разметал все мысли Карла
И нагнал на сердце тучи".
"Мог не сознавать ум, но не могло не чувствовать сердце некоторой подозрительности этой науки, возникшей на вере в свободу человеческой воли и шедшей, как оказалось в последствии, к провозглашению человека сыном обезьяны".
Платону Александровичу дано было предвидеть (еще за 35 лет до того!) грядущие разрушения фамильного наследия с впечатляющей точностью. Вот что говорится его устами в стихотворении "Перед концом":
Конечно же, здесь имелся в виду пожар, произошедший в библиотеках, хранительницах мысли общемирового значения. Это был тот огонь, варварски пожравший культурные ценности и обративший в пепел лучшие династии, а не только личный дом Кускова (из его автобиографической книги "В доме у бабушки" известно, что средства у его деда были скромные, а проживала семья в арендованных квартирах). Несомненно, в переполненных горечью строчках прослеживается наслоение его личных семейных переживаний, воспоминаний. Несмотря на то, что Платон Александрович так детально описал последующие известные события 1917 года и непрошеных гостей, наведающихся к родным очагам только спустя десятилетия, даже указал в точности жестикуляцию и словеса их будущих вождей, он не разрешал своей душе озлобляться, и как истинно верующий христианин писал:ПЕРЕД КОНЦОМ
То были страшные, мучительные дни,
Когда последнее все рушили они,
Я видел пламенем объятые палаты,
В которых свет узрел, в которых был согрет
Любовью матери, твердившей мне когда-то,
Что мы, мы соль земли; что нами красен свет.
Там мать детей моих, в веселом блеске бала,
В цветах и жемчуге передо мной предстала,
И там мой с нею был отпразднован союз; ...
И пожирал огонь сокровища мои:
Там вазы, зеркала, и люстры, и колонны,
И хоры, рушася, летели с громом вниз...
Весь в фресках потолок: карниз, один карниз
Там стоил больше, чем их совестей миллионы.
Как буйный вихрь, огонь в картинную проник:
Там тоже гибло все - Мурильо, Рубенс, Дик,
Все, что отцы мои столетья собирали.
Рвалась душа моя от скорби и печали.
Все истребив, огонь добрался и до книг:
Их томы гордые в пергаментах стояли;
Тут был весь ум земли, тут был весь вкус земли!
И слезы у меня ручьями потекли.
Тогда один из них застенчиво, с сипотой,
Не то жалеючи, не то стыдясь меня,
Речь обратил ко мне: "Твое горит добро-то?"
- Нет, мира целого, - ему ответил я.
Он выпучил глаза. А подле, с черной бранью
Во тьме крик ужаса сливался - целый ад!
И с кучи мусора, во тьму с простертой дланью,
Вещал, весь в зареве, какой-то пустосвят,
Что всюду ложь веков внедрилась и окрепла;
И чтобы жизнь могла всем светом воссиять,
Она должна восстать из пламени и пепла!1882 г.
"Зло полезнее добра для души нашей, не зло, которое причиняем, а зло, которое переносим" [2; 29].
Сегодня можно с уверенностью утверждать, что современная европейская идея отказа от смертной казни не нова. Ей предшествовали высказывания П.А. Кускова, который еще во второй половине XIX века провел в печать следующую мысль:
"иногда можно уголовного преступника уважать больше, чем того безукоризненного перед законом гражданина, который произносит над ним приговор" [3; 214].
Вопрос о преступнике ставился предельно просто:
"Или душегуб одарен кровожадными инстинктами, или он развращен воспитанием. В первом случае, он - больной, которого надо лечить и сделать безвредным, во втором случае, он сам - несчастная жертва, о которой можно пожалеть".
За такое проявление передового гуманизма П.А. Кусков был подвергнут яростным нападкам и травле критиков, обвинен в нравственной изломанности и осыпан градом незаслуженных ругательств. Из мемуаров его современника мы узнаем:
"литературная казнь была произведена...: погибли во цвете лет Случевский, Кусков и очередь дошла до самого Тургенева (за типаж Базарова в романе "Отцы и дети")" [4; 394].
Спасение мира Платон Александрович видел в расширении понимания и влияния христианской религии, но об этой обширной теме в его мыслительной деятельности необходим отдельный разговор. По одним только названиям стихотворений Кускова из раздела "Он" в сборнике "Наша жизнь" (С.Пб., 1889 г.) уже можно понять, какое высокое место занимала вера в сознании автора: "Под Божье знамя", "В общении с Ним", "Его веление", "В Его бытии", "Ответы Неба", "Его любовь", "Его язык" и так далее. Кусков писал:
"Идея (союза с Богом) выражается в формах весьма игрушечных; но весь мир еще не расстался со своими игрушками, и все веры мира имеют доселе игрушечный облик... К освобождению этой идеи от ее игрушечных облачений и стремился Христос".
Сегодня, в период перехода от массового безверия в эру миллениума и третьего тысячелетия, необходимо привести хотя бы один пример из найденных П.А. Кусковым новых доказательств существования Высшего Разума (в авторской трактовке Бог - это Я БЕСПРЕДЕЛЬНОСТИ) и зафиксированных в его книге "Наше место в Вечности". Там пишется (на стр. 45) при разборе факта отвержения Иисусом мистического суеверия субботы: "Он говорит у Iоанна V. 17): "Отец Мой доныне делает, и я делаю".
"Что это значит "доныне"? - вопрошает Кусков, и тут же отвечает, - Это не может значить ничего иного, кроме того что у Отца никакой субботы никогда не было; что Он никогда не прекращал своего творения, не отдыхал никогда. Только теперь научный мир знает, что мироздание продолжается доныне, но в то время никто об этом и не думал. Какими путями открылось это Христу? Отец действительно показывал Ему все, что творит".
Духовный журнал "Странник" (февраль 1894 г. Стр. 570 - 572), отмечая заслуги Платона Кускова на ниве Богословия, в частности, писал:
"...ибо идеал религиозный царит над всеми нашими идеалами, как говорит русский иностранцу в произведении Кускова "Наши идеалы" ["Рус. Обозр", 1893, номер 2].
На первой фотографии - Марфа Платоновна Данилова, урожд. Кускова. Фото конца XIX века из архива автора.
На второй - Елизавета Александровна Кускова, урожд. Каширина. Фото середины XIX века из архива автора.
На третьей - Николай Васильевич Данилов. Фото начала XX века из архива автора
Кроме литературного призвания, была еще и многолетняя государственная
служба. Платон Александрович Кусков - чиновник особых поручений и генерал
от Министерства внутренних дел (действительный статский советник), управляющий
делами канцелярии Главного выкупного учреждения, которое заканчивало те
самые расчеты и отношения с помещиками, выплачивая денежную компенсацию
за освобождение крестьян от крепостного права. Таким образом, можно с уверенностью
утверждать, что Платон Александрович, как главный исполнитель, являлся
вторым освободителем крестьян, разумеется, после императора Александра
Второго.
Женат был генерал на Елизавете Александровне Кашириной, балерине-корифейке
Мариинского театра.
Дважды семья Кусковых породнилась со старинным дворянским родом Даниловых,
проживавшим с начала XVIII века в Харьковской губернии (Лебединский уезд,
село Штеповка). Первый раз это был брак его сына Ивана Платоновича с Надеждой
Васильевной Даниловой, а в 1900 году сыграли свадьбу Марфа Платоновна Кускова
и Николай Васильевич Данилов.
Иван Платонович Кусков был репрессирован и расстрелян за антисоветские
выступления в 30-х годах. Место захоронения неизвестно. Его сын Глеб Иванович
работал инженером-метростроителем в Москве, был репрессирован. В преклонном
возрасте нашел успокоение на 2-м харьковском кладбище на ул. Пушкинской,
волею случая, напротив захоронения своих ближайших родственников: Ольги
Николаевны Даниловой-Абросимовой (участницы боевых действий ВОВ, старшего
лейтенанта мед службы) и ее супруга Константина Филипповича Абросимова
(одного из ведущих инженеров конструкторов танка победы Т-34).
Судьба иногда склонна к роковой эквилибристике: в революцию была предана
огню усадьба Даниловых, но несколько позже в 1968 году штеповчане установили
монумент: танк Т-34. Таким косвенным образом, сами не подозревая и не желая
того, жители советской Штеповки вновь прославили семью своих бывших помещиков.
Любопытно, что покойная Ольга Николаевна, внучка П.А. Кускова, в спорах
с зятем Важей Чохонелидзе еще в 70-х годах доказывала, что в случае выхода
хотя бы одной республики из состава СССР, начнется цепная реакция распада
и неминуемые войны. Это очень похоже на дар политического предвидения,
доставшийся ей от деда Платона Александровича.
Николай Васильевич Данилов вынужденно отработал на совдепию директором
совхоза (специалистов с высшим агрономическим образованием использовали).
Сдав по продразверстке урожай до единого зернышка (в то время семья питалась
картофельными очистками), он спас свой род от будущих расстрелов тем, что
умер от тифа в 1921 года под Ростовом.
Марфа Платоновна Данилова, урожденная дочь Кускова, скончалась в 1946
году в Киеве. Какой-то период во время Великой Отечественной войны она
проживала с семьей своей дочери Натальи. Супруг Натальи Даниловой Николай
Большунов, полковник армейской прокуратуры, позже любил вспоминать, что
старушка Марфа Платоновна внимательно следила за театром военных действий
и расставляла флажки на карте, отмечая на основании передач информбюро
месторасположение русских и немецких войск. Полковнику приходилось часто
отшучиваться, что, мол, Марфе Платоновне необходимо становиться военачальником,
потому как, к его великому удивлению, она с поразительной точностью предсказывала
ходы военных действий. Видимо, таким образом проявлялась наследственность
от предков-воевод.
После многочисленных гонений послереволюционного периода, сильно потерявшие
в численности потомки знатного рода проживают, Божьей милостью, в Харькове
и по сей день.
Учитывая современные тенденции эмиграции, которые являются вредоносными
для Украинского государства, теряющего в связи с массовым выездом населения
свой генетический потенциал, особенно уместно вспомнить следующее патриотическое
высказывание Платона Александровича Кускова:
"Величие человеческого труда возможно только на родной его почве,
потому что только на ней и слово, и дело человека, будучи его плотью и
кровью, являются насаждением свыше. Все, что делает человек вне сферы народного
своего духа, есть дело беспочвенное, о котором сказал Христос: "Всяк сад,
его же не насади Отец мой небесный, искоренится".
ЛИТЕРАТУРА
1. Прошлое Петербургского театрального училища. - Ленинград, 1938 -
Т. 1.
2. Кусков П.А. Наше место в Вечности. - С.Пб., 189? - С. 25.
3. Писарев Д.И. Сочинения. - С.Пб., 1911 - Т. 2 - С. 214.
4. Ф.М. Достоевский в воспоминаниях современников. - М.: 1990 - Т.
1 - С. 394.